Как спасали пушки Волнянского

Атака врага на Тулу 30 октября 1941 года закончилась безрезультатно. Со стороны Орловского шоссе мужественно оборонялись расчеты лейтенанта Волнянского и комиссара Сизова. Немцы отступили; но отошли и бойцы Красной Армии, оставив на поле боя зенитные орудия. Через некоторое время была поставлена задача эвакуировать пушки с линии фронта. О том, как это было, вспоминают участники тех событий. Эти рассказы местами не совсем складные, но мы решили оставить все как есть.

Первую часть истории вы можете прочитать ЗДЕСЬ.

Героизм старшины Горелика

Пушки расчета Волнянского так и оставались стоять на прежнем месте еще около двух недель. Возможности забрать их не был никакой – немцы это место держали под прицелом, при первой возможности открывали огонь. Но под угрозой захвата немцами оставались еще две зенитки батареи 732 зенитного артполка, которые пришлось оставить в горячке боя. Они находились в районе современной улицы Николая Руднева на территории, фактически занятой врагом.

«Выкатить орудие не удалось, выкатить второе орудие тоже сил не было. Мы использовали трактор шестой батареи, которая ушла на старую позицию, и мы взяли их трактор себе, – вспоминал Федор Николаевич Горелик. – Два орудия вытащили, а два не смогли. В это время погибло два человека, и четверо было ранено. Раненых пробовали подобрать, но ничего не вышло. Мы решили перейти с этого орудия, а ящик со снарядами подорвать. То же самое сделать и с подбитым орудием.

Один боец взялся за это дело, подобрался, чтобы бросить бутылку с горючим. Его заметили, начался обстрел. Он упал, притворился мертвым, и в этом положении лежал четыре-пять часов. Мы решили, что он убит, но через некоторое время он пришел на батарею вполне здоровым.

Я получил приказ от командира взвода пойти в штаб части доложить, что батарея обстреляна. Прихожу и докладываю, что такое дело. Мне дается задание во что бы то ни стало вытащить это орудие. Одно было на шоссе, другое в кювете.

Я взял две машины и поехал по Орловскому шоссе. Это было в семь часов вечера. Как раз проехали там, где находится училище и нас стали сейчас же обстреливать трассирующим пулями, бросали осветительные ракеты. Мы остановились и пошли в разведку узнать, что можно подобрать. Зашли туда, приглушили моторы, немцы перестали стрелять. Подошли ближе, машины прицепили к орудию, так как мы должны были выполнить приказ во что бы то ни стало. Завели машины и быстро подъехали, машина подскочила и поехала в город. Правда, по нам стреляли, шофера тревожили, но все кончилось более-менее благополучно. Одну пушку и машину вытащили.

Я пошел доложить, что половина приказания выполнена. Мне отдан был второй приказ вытащить вторую пушку. Нужен был трактор, но он делает много шума, а немцы сидят на кирпичном заводе. Я взял 25 красноармейцев, с нами пошел военный инженер 3-го ранга Беспрозвонов. Но этого задания выполнить не пришлось, так как был открыт беглый и сильный огонь из автоматов и орудий. Пришлось оставить это дело, к тому же ночь была лунная.

Во вторую ночь опять поехал туда. Трактором пробовали взять, не удалось. Решили придумать еще что-нибудь, так как пушку бросать нельзя – иначе нашими пушками и нашими снарядами могут бить по нам. Когда я взял трактор, опять попал под очень сильный огонь. Я приказал тем людям, которые находились со мной, и у которых были винтовки с автоматами, вести огонь. Когда они начали такую перестрелку, немцы успокоились. Начали тянуть пушку трактором, но он никак ее не берет. Я при помощи людей решил вытащить пушку, что и было сделано.

Приехав, пошел докладывать командиру части, что пушки вывезены, но там остались снаряды и много вещевого имущества.

На третий день – второго числа, опять забираю команду людей, забираю машину и поехал за снарядами. Забрал все это, со мною были надежные люди. Приходилось самим таскать ящики со снарядами, а немцы все время обстреливали нас.

Обстреливали, правда, не так, как первый раз. Когда мы проезжали, по левой стороне есть училище. Там мы попали под сильный обстрел. Я заглушил машину, легли и стали поджидать, когда успокоится. Потому что если зажигательная пуля попадет, значит, всем нам будет амба.

Первую машину со снарядами мы вывезли. До 5 числа я вывез все снаряды и все вещевое имущество. Подошел к командиру части и сказал, что ваше приказание выполнено».

(фото: старшина Горелик)

Помощник командира Тульского рабочего полка по снабжению И. П. Исаев в книге «От Тулы до Кенигсберга» назвал то, что сделал Федор Николаевич Горелик, героизмом. И отмечал, что старшина Горелик без потерь вывез два зенитных орудия и около двухсот снарядов. Вывезенные орудия были отремонтированы и продолжали громить немца. Каждое орудие весило более 4,5 тонн, каждый снаряд – более 15 килограмм.

Он вообще был интересным человеком – Федор Николаевич Горелик, горячим. Вспоминал про себя, как, работая трактористом, загулял и проспал, опоздал на работу на час. В тот месяц его наказали рублем – заплатили всего 30 рублей. Федор Николаевич вспылил, и уволился. Имея шесть классов образования, поступил на подготовительные курсы, а потом закончил Минский педагогический институт. До призыва в армию преподавал русско-белорусский язык и литературу. Оказался в 139 запасном зенитно-артиллерийском полку в Бронницах, где специально собирали людей с высшим образованием и создавали полковую школу. Вспоминал пополнение из Казахстана, с которым, по его дипломатичному выражению, работать было трудно – русский язык не знал никто. Из Бронниц перевели в Тулу, здесь он и встретил войну. Их огневую точку поставили сначала на Красном Перекопе, потом на Ивановских дачах с задачей не допустить бомбежки косогорского завода. «Мы со своей задачей справились. Один самолет сбросил бомбу, которая попала в доменную печь. Мы подбили этот самолет».

За спасение пушек Федор Николаевич Горелик был награжден орденом Красной Звезды. Точно известно, что он пробыл на войне до самой Победы. Был к 1945 году офицером – в звании младшего лейтенанта.

Пушки Волнянского

О том, как эвакуировали пушки батареи Волнянского, известно со слов многих участников тех событий. В одном орудии, по словам комиссара Сизова, сделали ствол, во втором заменили прицельное приспособление. Михаил Иванович вспоминал, что пушки пытались вывезти несколько раз, однако враг встречал сильным огнем. Только когда потеснили немцев, сначала одно орудие выхватили, потом другое. Правда, потеряли одного тракториста – трактор взорвался на мине, но орудие вытащили.

– Кто вытащил?– спрашивают его.

– Волокиткин и Жарков. Волокиткин два раза в разведку ходил, а об этом не сказал. Под пулеметным огнем автоматчиков полз по канаве несколько сот метров на животе. Автоматчики, как засели на правую и левую сторону, и всю площадь держали под убийственным огнем.

Четыре раза ходили за орудием, на пятый раз удалось вытащить. Ни одного орудия не оставили. Настроение у моих орлов смелое. Когда я сказал задачу: Ребята, ни шагу!, они мне ответили: что вы, товарищ комиссар, не пройдут! Никто не дрогнул, несмотря на то, что было очень тяжело: кругом летели столбы, провода, снаряды. А когда упадет зажигательный снаряд на ящик со снарядами, то ящик начинает рваться и могут погибнуть люди. Но мои ребята были настоящими орлами».

Вот что рассказал о том, как вытаскивали орудия, Александр Васильевич Волокиткин.

(фото: Здесь стояло одно из орудий Волнянского)

«Мы выезжали на машине до винного завода, а дальше проехать было нельзя. Так как попали под пушечный обстрел. Пошли пешком, дошли туда, там осмотрели все, что можно сделать, вернулись назад. А в четвертый раз взяли трактор, чтобы вытянуть. Когда все осмотрели, зацепили трос, но трактор наскочил на мину, и от трактора ничего не осталось. Там сидел тов. Жарков. Мы не могли в тот момент взять орудие, нужно, чтобы саперы разминировали здесь. В пятый раз взяли трактор ЧТЗ, машину, и поехали взяли тележку, которую зацепили за трактор, а другим концом за пушку. И хотя трактор шумел, обращал на себя внимание, все-таки пушку мы вытянули. Мы хотели одновременно положить на тележку убитых – лейтенанта Волнянского, Никитина и Беспалова, чтобы похоронить, но тут по нам открыли огонь из пушки или из танков, не знаю. Наши ребята наблюдали. Старший лейтенант Кизин отдал распоряжение, чтобы трактор уезжал, а мы доползли до канавы.

Как мы ходили в разведку за пушкой? Мы ползем до пушки, потому что головы поднять нельзя было, все время летали трассирующие пули.

Нельзя сказать, что наши пушки, которые были выведены из строя, чтобы они были сильно повреждены. В одной сгорели колеса, а в нашей пушке повреждений был меньше.

Жарков Иван Васильевич, однако, выжил в тот момент, когда трактор подорвался на мине. Вот что рассказал он.

«Спустя несколько дней мы поехали сперва вечером. Остановились в Красино. Противник подползал. Трассирующие пули сюда уже летели. Второй раз днем с лейтенантом Кизиным туда пришли – никого нет. Осмотрели все, мин не заметили. Миноискателя не было. Кизин говорит: иди за трактором. Я только слез с трактора, тракторист начал разворачивать трактор, как раз на мину наехали, весь трактор разлетелся.

– Мины немецкие?

– Одиннадцать штук было расположено там. Трактор весь разлетелся, и тракторист разлетелся. Как мина рвется? Мина закладывается и оставляется. Когда надавишь ногой, ничего не будет. Нужно тяжелый груз – 85 кг, а красноармейца не повредишь. Меня силой взрыва отбросило на десять метров. Взрыв был оглушительный. Миной меня так ранило, что я болел месяц. Когда трактор разлетелся, я больше за рулем не ездил, тракториста разорвало на куски.

За телами погибших

Не сразу были доставлены и тела погибших, в том числе и лейтенанта Волнянского. Поручение перевезти погибших, чтобы захоронить, также было отдано уже знакомому нам Федору Никитовичу Горелику.

«Мне было дано приказание вывезти всех убитых, которые остались на Орловском шоссе. Враг был в Рогожинском поселке. Несколько автоматчиков сидели в лесу около завода. Правда, наша пехотная часть стояла на учкомбинате, но на Орловском шоссе никого не было. Я взял трех человек – инструктора, командира, шофера, и поехали. Двух убитых подобрали удачно и легко. Но мне хотелось подобрать тех, кто стоял около кирпичного завода – лейтенант Волнянский, Беспалов, Никитенко. Пошли туда.

Первое время это не удалось сделать – попал под самый обстрел, вплотную подползли автоматчики, и я еле выбрался назад.

Дня через два я поехал опять туда. Правда, без лишних приказаний. Мне удалось одного двоюродного брата взять – это Никитенко.

История, как он погиб – от своего снаряда. Немцы бросили снаряд в лейтенанта Волнянского, а с командира орудия Никитенко сорвало взрывом всю одежду сзади, перебило переносицу, но череп не затронуло. Он был ранен и контужен. Когда вылез на шоссе, своим снарядом ему перебило правую руку. Он истек кровью и умер. Он ближе лежал, я его забрал и похоронил за свой счет.

– Почему за свой счет?

– Чтобы об этом не докладывать и не ждать, пока разрешат. Я вырыл могилу и похоронил. Сделал это, выполняя приказание, доложил и получил благодарность».

Тела Волнянского и Беспалова были перевезены позже. Их похоронили на Всехсвятском кладбище. Однако в настоящее время могилы Волнянского в Туле нет. Григорий Матвеевич после войны был перезахоронен на территории Тульского зенитно-ракетного полка под Воронежем. Приказом министра обороны лейтенант Волнянский навечно зачислен в списки этого полка.