Два года — это не всегда 24 месяца

Адвокат Анатолий Волков ответил на вопросы журналиста «Молодого коммунара».   — Анатолий Иванович, по последним опросам общественного мнения, иерархия проблем, которые больше всего волнуют россиян, выглядит так: ЖКХ, инфляция, алкоголь/наркотики, коррупция, работа судов. Вы согласны с этим? — Трудно не согласиться с тем, что людей больше всего волнуют холодные батареи, дороговизна товаров и когда кто-то разворовывает казну, то есть наше общее достояние. Конечно, не случайно работа судов по результатам этих опросов оказалась на последнем месте. Ну признайтесь, вот вы лично давно с судом дело имели? — Лет двадцать назад, когда разводился. — Так и большинство граждан. Мусор не вывозится, цены на продукты растут как на дрожжах, наркопритон в подъезде — это повседневность. А необходимость идти в суд — как свидетелю, истцу, ответчику и так далее — возникает у восьми из десяти среднестатистических граждан очень эпизодически. Есть, конечно, профессиональные сутяжники, но не о них сейчас речь. Но в том-то и дело, что если бы суды работали как должно, то и коммунальщики бы были добросовестнее, и аппетиты монополистов и торговцев скромнее, и наркодельцы бы не чувствовали себя так вольготно, как сейчас. Ведь халатность должностных лиц, коррупция, казнокрадство — это, в числе прочего, следствие уровня отечественного правосудия, отсутствия у людей убежденности в том, что за любой проступок придется неотвратимо отвечать перед законом, то есть в суде. И, что немаловажно, в суде беспристрастном, независимом, не склонном прислушиваться к телефонным звонкам и оглядываться на другие ветви власти. Грубо говоря, граждане считают, что суд может «отмазать» провинившегося или засудить невиновного. Суд должен руководствоваться исключительно законом — прописная, казалось бы, истина, но почему-то снова и снова возникает необходимость об этом говорить. — В среде «рассерженных горожан» — жителей Москвы — словосочетание «басманное правосудие» и сокращение «хамсуд» (Хамовнический суд) стали уже нарицательными. По распространенному мнению, ряд приговоров по резонансным делам последнего времени носит явный отпечаток влияния извне… — Я бы не хотел комментировать работу столичных судов, это было бы некорректно, ибо я сам в этих процессах участия не принимал. Да к тому же примеров очень, мягко говоря, необоснованных судебных решений, вызывающих подозрение в беспристрастности судей, хватает и в регионах. И Тула, конечно, не исключение. — Например? — Одно из уголовных дел, находящихся в производстве Советского районного суда, где я участвую в качестве адвоката по обвинению Т. Лисицыной и В. Печурчика по статьям 290 и 291 Уголовного кодекса РФ: получение и дача взятки. Органами предварительного следствия Печурчик, бывший заместитель директора департамента предпринимательства и потребительского рынка Тульской области, обвиняется (и это содержится в подписанном прокурором обвинительном заключении) в том, что в период с 27 октября по 4 ноября 2010 года он совершил дачу взятки Лисицыной через посредника. Обратите внимание: датой окончания преступления является 4 ноября 2010 года. Свою вину Печурчик не признал. Дело ни шатко ни валко, как у нас часто бывает, расследовалось, оно только недавно поступило в суд, состоялось предварительное слушание. И, как это однозначно определено законом для преступлений небольшой тяжести (а Печурчику вменяется именно такое), спустя два года, то есть 4 ноября 2012 года, истек срок давности уголовного преследования. Казалось бы, абсолютно ясная ситуация, о которой во всех учебниках процессуального права исчерпывающе все сказано. Мы, естественно, как того и требует УПК, подаем в суд ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении Печурчика, а также его преследования на стадии предварительного слушания уголовного дела. Подаем, когда с момента окончания преступления прошло два года и двенадцать дней. Ну не подлежит уже этот человек уголовному преследованию, два года прошло, как ни поворачивай эту ситуацию. — И суд не удовлетворяет ходатайство, потому что считает, что время — не догма и что два года — это не всегда 24 месяца? — Как ни удивительно, да. Хотя здесь у суда нет никакого права по-другому отнестись к этому ходатайству, кроме как удовлетворить его. Но суд почему то, вопреки принятому им же обвинительному заключению, решает, что преступление завершилось не 4 ноября, а вместе с боем курантов — 31 декабря 2010 года. Суд не может выйти за рамки обвинительного заключения: еще одна прописная даже для студентов-юристов истина. Но Советский районный суд, оказывается, может. Причем такое ощущение, что эта дата — 31 декабря — просто с потолка, она абсолютно нигде в материалах дела не фигурирует. — А обжаловать разве нельзя в вышестоящей инстанции это решение? — По закону — можно и нужно обжаловать неправильные решения судов. Это важно не только для сторон в процессе — это важно для общества. Не должно быть решений суда, взятых с потолка, не основанных на нормах закона. В отведенный законом десятидневный срок Печурчик подает кассационную жалобу на незаконное постановление Советского районного суда, вышедшего за рамки своих полномочий и не удовлетворившего ходатайство о прекращении уголовного дела за истечением срока давности. Ну, а дальше следует вторая часть этой эпопеи: кассационную жалобу Печурчику просто… возвращают. Дескать, заберите назад, не подлежат наши действия вашему самостоятельному обжалованию. Поистине, неисповедим ход судейской мысли, она свободна, как птица в полете, и никто не во власти ей указывать на Закон. — И что же дальше? — А дальше последует жалоба на судью в квалификационную коллегию судей Тульской области. Нельзя оставлять без последствий выход суда за рамки полномочий. Мы же не в средневековой Азии, в конце концов, живем, где избирательное правосудие было в порядке вещей Так что, возвращаясь к началу нашего разговора, скажу очевидное: суд должен быть не только независимым, но и мудрым, честным. Все наше общество в этом нуждается. Ведь от тюрьмы и сумы, как известно, зарекаться никому не стоит — не дай бог, конечно…