Валерий Маслов: «У кого попало воровать не будут»  

Продолжаем разговор с Валерием Масловым – в девяностые годы помощником губернатора Николая Севрюгина, известным писателем, создателем Фонда поддержки творческой интеллигенции.

Издательский успех и борьба с пиратами

– Валерий Яковлевич, как встретили время перемен, помните?

– В начале 1992 года я был в Комарово. Купил путевку в дом отдыха писателей Переделкино, она стоила 6 рублей 50 копеек. И там, в Переделкино, даже после второго января еще был кофе советский, он стоил тридцать копеек. У них, видно, остался запас. И в кафе у них советские еще цены были. Но второго января я пошел в магазин в Комарове, и впервые там купил 25-процентную сметану. Вдруг она появилась, в первый же день. До этого такой сметаны не было в принципе. Да, цена была высокой, но уже было что купить. Меня это устраивало.

Я там катался на лыжах. Первый город находился километрах в двадцати от Комарово. Доехал туда, снял лыжи и зашел в магазин. На витрине колбаса какая-то, по новым ценам. Говорю: свешайте мне граммов сто. Продавец так на меня посмотрел. Я ему: а что ты хочешь-то, привыкай. Палками уже никто колбасу брать не будет, вешай сто граммов.

Для меня все было прекрасно. Я ездил в Переделкино, был в зените своей писательской славы. Меня там все знали. Но многие из здешних писателей были в то время нищие, а я на коне. У меня гонорары за одну книгу в то время были по шесть тысяч долларов. Плюс эти книги постоянно переиздавались. Помню, там был один узбек, тоже писатель. Приехал я в Переделкино, он ко мне в первый день подошел: давай я стану твоим литературным агентом. Он меня все время уговаривал: бросай свою работу, смотри какие у тебя гонорары. У меня «Бардак» книга вышла тиражом 70 тысяч, «Мафия бессмертна» и так далее – минимум сорок тысяч. Все они в серии «Бестселлеры Москвы», «Бестселлеры Санкт-Петербурга».

– А с чего вообще все началось? Ведь эти книги тогда действительно пользовались огромной популярностью.

– «Мафия бессмертна» сначала вышла в Туле, потом об этой книге каким-то образом узнали в Москве. Мне позвонил директор крупного издательства «Локид» и сказал, что видел роман и хотел бы его издать. Потом таким же образом приехал директор крупного издательства из Санкт-Петербурга, потом с Украины позвонили. Говорю: вы-то меня откуда знаете? Они отвечают: вы в рейтинге лучших писателей. А тогда действительно в газете «Книжное обозрение» мои книги каждую неделю находились в списке бестселлеров.

– Неожиданно?

– Для меня – да. Я для этого ничего не делал. После того, как «Мафия бессмертна» была переиздана десять раз, мое имя было занесено в

международный рейтинг писателей. Я – первый тульский современный писатель, которого перевели на иностранный язык.

Книга "Мафия бессмертна", с которой началась писательская слава

– Это тогда возникло знаменитое противостояние с пиратами?

– Меня несколько раз пытались обокрасть. В первый раз – зашел в книжный магазин на Тверской, и вижу в продаже свою книгу «Москва времен Чикаго», о которой даже представления не имел. Тираж – 25 тысяч. Затем, на Украине, в Киеве, набирается другая моя книга, которую я отдал в московское издательство. Оказалось, эти издательства, не поставив меня в известность, обменялись моими книгами. Но меня в Переделкино вот этот узбек научил: дай телеграмму в типографию, что запрещаешь печатать тираж в связи с тем, что издательство не заключило с автором договор. Потом прихожу в московское издательство – говорю, подам на вас в суд. Моментально и там заплатили, и с Украины приехали на поезде, за четыре минуты стоянки в Туле передали деньги.

– С аудиокнигами какая-то еще история была.

– Одно издательство заключило со мной договор на издание романа «Звонок с того света» в формате МР3. Я присланные ими документы подписал – и тишина. Раз позвонил туда, другой. Отвечают, что им не нравится, как начитали текст. Думают, что делать – или вообще отказаться от издания, или чтобы другой артист начитал. У меня тогда еще не было выхода в интернет, и я совершенно случайно на чужом компьютере вдруг обнаружил, что эта аудиокнига продается в несметном количестве во всех магазинах. Потом, благодаря интернету я нашел еще одно свое пиратское издание. Причем, на сайте ростовской библиотеки в разделе «Новые поступления». Смотрю – «Москва времен Чикаго», в МР3 формате, изданная еще год назад. Звоню в издательство – тоже какую-то ерунду несут. Но, правда, испугались, тут же прислали договор, обговорили гонорар.

- Это ведь тоже свидетельство популярности.

– Наверное. У кого попало воровать не будут.

 Тульский Дом творчества – уникальный опыт для России

– Но такой литературный успех был ведь скорее исключением из правил тогда?

– В писательской среде тогда произошло разделение. Все прикормленные наши звезды, тульское отделение, вдруг сразу потеряли все источники финансирования. Они же все не работали. Я вот работал, а писал урывками. Они же все были профессиональными писателями, хотя такой профессии «писатель» нет до сих пор в стране. Помню, как один ныне покойный писатель рассказывал, на что они жили. В советское время существовало бюро пропаганды. Если ты встретился с читателями в Туле, тебе платили пятнадцать рублей. По тем временам это были хорошие деньги. Но вот если поехал в другую область, там одна встреча оплачивалась в 35 рублей. Вот он мне рассказывал: я ничего не делаю, у меня в Калуге есть знакомый в отделении союза писателей, когда надо, я ему звоню, он мне ставит штамп в командировке. Потом присылает сюда, я получаю за пять дней по 35 рублей. Вот она, зарплата.

– Неплохо.

– Еще как. Жили припеваючи. Но в другом смысле для Тульской писательской организации это было время благодатное. Раньше она помещалась в здании на Красноармейском, где Приокское книжное издательство. Там у союза писателей была маленькая комнатка. Не то что творческие мероприятия, собрание негде было собрать. Вот председатель Тульского отделения Союза писателей Виктор Федорович Пахомов все ко мне приставал, я же работал помощником губернатора: пригласи Севрюгина, чтобы мы ему могли рассказать свои проблемы. Я спрашиваю: а куда? У тебя десять стульев тут. И тогда они попросили меня решить вопрос с помещением.

– Так появилась идея с Домом творчества?

– Я вспомнил, что еще в 1980 году Иван Харитонович Юнак, первый секретарь обкома, принимал решение о том, чтобы выделить писателям особняк на Каминского, 51. Это ведь исторический дом, в котором бывал Викентий Вересаев. Ему нравилась одна из дочерей Конопацких, он за ней ухаживал. И вот теперь губернатор подписал постановление о передаче. Я пробил, чтобы литфонд выделил деньги на ремонт, приличную сумму. Но дело в том, что это здание двадцать лет находилось бесхозным, не охранялось. Там жили бомжи, несколько раз устраивали пожар. Жители окрестных домов сносили под стены дома мусор. Когда я взялся за это здание, мы вывезли пять грузовиков мусора. Плюс там не было никаких коммуникаций. Ничего не было подведено – ни вода, ни канализация, ни отопление. А учитывая, что это здание – памятник, нужна была еще проектно-сметная документация на его восстановление. И стоила она дороже раза в три, чем на обычное.

– Как решали?

– Учитывая, что я был помощником губернатора, мне было проще это делать. За три месяца я сделал проектно-сметную документацию, еще четыре ушло на ремонт, и в сентябре 1995 года состоялось открытие. В этом доме открыли Фонд поддержки творческой интеллигенции. Недавно было столетие со дня рождения Панькина, автора сказов о Тычке. Так вот он был в большом авторитете в писательской организации и противником переезда. Но когда пришел на открытие, посмотрел, зашел в сверкающий люстрами каминный зал, стал завсегдатаем этого дома. Приходил ко мне в кабинет, я был директором Дома творчества, и подолгу за чашкой чая мы вели беседы.

Дом творчества на улице Каминского

– А вообще в России есть аналоги тульского Дома творчества?

– Нашим опытом интересовались неоднократно, даже из Амурской области. Но ни одного аналогичного примера я не знаю.

– Время было непростое тогда. Криминальные сложности случались?

– Один раз. Там у нас было кафе внизу. Я из своего кабинета вышел как-то к Пахомову. Вдруг вбегает испуганная секретарша: «Валерий Яковлевич, вас там ждут в приемной». Спрашиваю: кто? – Ну идите, посмотрите. Захожу. В моем кабинете сидит какой-то мужик. Я его спрашиваю: вы кто? Он отвечает: скажем так, Валера. Я сразу понял, кто это. Он мне говорит: у вас тут кафе, мы хотели бы тоже быть в числе его владельцев. Отвечаю, что кафе не мое. У меня есть только договор аренды. Вы с ними поговорите. – Ну хорошо, поговорю.

Он мне еще что-то сказал, но не грозное. Я ему: поймите, я чиновник. Я не владелец этого кафе, не владелец этого здания, оно принадлежит казне области, я не могу единолично что-то решать. Он: ну посмотрим.

Хлебосольный хозяин Дома творчества

– И что кафе?

– Я поговорил с владельцем, передал ему этот разговор. Но никому не стал звонить. Я уже имел об этом всем некоторое представление. Тогда ведь еще действовала «Союзпечать» – система розничной торговли журналами и газетами. Но она стала частной организацией. Их офис располагался на Гоголевской. Владелец «Союзпечати» приходил ко мне часто в гости, и рассказал, как к нему явились эти крепкие товарищи. Сказали: будем твоей крышей, и ушли. Но предупредили: никому не звони. Он говорит: после их ухода стал осматривать свой стол, и увидел, что к нему прикреплен жучок для прослушки. Вот и я сначала тоже подумал: может, и мне прикрепили? Оказалось, что нет. Но больше ко мне не приходили.

– Легко отделались?

– Во-первых, это литературное кафе, какая с него крыша? Во-вторых, фонд создала администрация, по постановлению губернатора. Там денег вообще не было. Выживали на свое, спонсоров я находил. Я всех знал, меня все знали. Правда, первая вывеска «Союз тульских писателей» была сделана из цветного металла, и в одно прекрасное время просто исчезла. Сделали другую, которую нельзя было сдать в металлолом. Вот она висела до того момента, как случился переезд.

– У вас же и разные известные люди бывали.

– Первую запись в книге почетных посетителей сделал, конечно, губернатор области Севрюгин. А вообще были Анатолий Карпов, Римма Казакова, Жанна Бичевская, Федор Поленов. Я эту книгу передал потом в Тульский художественный музей. Приезжал, кстати, в Дом творчества посол Франции Пьер Марель. Решили у нас создать общество дружбы Франция – Лев Толстой или Ясная Поляна, не помню уже. Официально, по линии администрации области. Но прежде, чем приехать, прислал своего представителя. Мне сказали: у тебя будет все, и деньги выделят. А французы – они такие жмоты. Никаких денег, конечно, не выделили, только ободрали как липку. Перетащили мы в кабинет для этого общества свои большие кожаные кресла. Сами они ничего не завезли. Единственное, книги на французском языке прислали. И вот этот представитель посла ходила, все смотрела. И та ей картина понравилась, и эта. А я был такой русский лапоть, я ей дарил. Две картины она увезла. Тогда еще в Доме творчества была выставка одного нашего тульского художника. Ей там понравилась одна графическая работа – взгляд на Эйфелеву башню. Ее я не мог подарить, не моя собственность. Позвонили художнику, он назвал цену, француженке показалось дорого, отказалась покупать. Она еще на меня потом нажаловалась в администрацию области, что я не даю ей что-то для кабинета.

Концерт Жанны Бичевской в Доме творчества. Ноябрь 1995 г.

С Владимиром Толстым

– Посол-то приехал в итоге?

– Большая французская делегация – писатели, посол приезжала. Марель оставил запись в книге почетных гостей Дома творчества.

Здание наше. Кому хотим, тому отдадим

– Как вообще так получилось, что в итоге дом творчества отошел другому хозяину?

– Началось все давно. У меня были очень хорошие отношения с тогдашним мэром города. Он много раз бывал в Доме творчества. А я по своей простоте душевной, как рабоче-крестьянский, русский человек, который силен задним умом, ему все показывал. Он смотрел и кивал головой: да, да. А у него, видно, уже мысли зрели, что это все бесхозное. Потом как-то приходит незнакомый мужчина, который показывает удостоверение помощника главы города. Сует какие-то документы – подпиши. Я говорю: что это такое?

– И что?

– Говорит, что принято решение построить рядом с домом трехэтажное офисное здание. Я ему отвечаю, что об этом не знаю ничего, а во-вторых, никто этого решения не пропустит. Поэтому ничего подписывать не буду. Он: да ты кто такой, да я все и так сделаю. Но ничего, конечно, строить не начали.

И потом много раз пытались завладеть зданием. То под видом ремонта, то еще как-то. Но я человек крепкий, 23 года в Белом доме при пяти начальниках. Они отставали. Потом на меня опять было оказано давление со всех сторон, чтобы я отдал этот дом. Я сопротивлялся. Помню, тогда нашел спонсоров, договорился с московскими подрядчиками, что они отремонтируют здание Дома творчества со всех сторон. В пятницу мы созвонились, что они с понедельника приезжают и начинают работы. А после обеда мне сообщили, что принято решение здание у вас отобрать. Перезваниваю в Москву, и отказываюсь, конечно. Но здание еще не отдаю.

Дальше подходит август, а я много лет ездил в августе в Сочи. Возвращаюсь, здание закрыто на замок. Писательской организации тоже там нет. Ее перевели туда, где мы сейчас находимся – на улицу Болдина, 147-а. Здесь просто комнаты в доме, который принадлежит городу.

– И как так получилось?

– Пахомов тоже в отпуске был. Руководил Дубинский. Я ему говорю: как же так? Он: меня вызвали, и сказали, чтобы я в течение трех дней освободил помещение. Собрал правление расширенное, поговорили, решили, что надо переезжать. И переехали.

– А что в здании было после вашего отъезда?

– Прошло две недели. А душа-то у меня болит об этом здании. Оно закрыто, но охраны никакой нет. Прохожу как-то мимо него, смотрю: стекла побиты, дверь сломана, открыта. Захожу внутрь – там жуть что. Поскольку все бесхозное, затопили. Сорвали кран, и вода залила нижнее помещение. А там

была у нас библиотека. Помню, лужи воды, и в них плавают книжки Яшина. Все стены расписаны. На одной стене написано: «Не уходи». Все книги, которые были в каминном зале, валяются на полу. Стенды поломаны. Пианино у нас стояло в каминном зале, металлические медные струны из него вырваны. Документы, которые оставались, тоже валяются на полу.

– И что делать в такой ситуации?

– Позвонил в Белый дом: как же так, такое безобразие. Они нашли тех, кто это сделал. Говорят: это несовершеннолетние. Ну надо же как-то наказать! Мне отвечают: вы что хотите – детей наказывать? Это был 2015 год, сентябрь уже. Потом я официально сдал это здание.

– А кому?

– Сначала отдали филармонии. Филармония посмотрела, отказалась. Потом передали Тульской областной библиотеке слепых. Те повесили замок, и тоже отказались. Замок этот сломали. Захожу, там люди какие-то. Стал их выгонять, они мне: а ты кто такой.

– Зачем вообще это надо было отбирать, если даже некому отдать?

– Меня об этом никто не спрашивал. Я когда позвонил одному ответственному работнику министерства культуры, такой был ответ: здание наше, кому хотим, тому отдадим. А оно в итоге как пятое колесо. Я ведь в свое время на его содержание ни единой копейки из бюджета не брал. Но здание охранялось, отапливалось, ремонтировалось. По акту было передано новому владельцу в удовлетворительном состоянии.

Потом вдруг в интернете появился материал о затопленном доме. Поднялась волна. Мне звонили с радио, с телевидения. Но, видно, Бог меня не пускал, чтобы я все рассказал, и нажил себе еще врагов. Потом состоялся аукцион. Здание передали частной фирме в аренду на 49 лет с платой один рубль в год. Через какое-то время прошло заседание министерства культуры по охране памятников. Выступал как раз руководитель этой фирмы. Ему задали вопрос: почему два года прошло, а здание не отапливается и по-прежнему разрушается? Он тогда торжественно пообещал, что начнут работы. Теперь его оградили, действительно внешний вид поменялся. Может, действительно что-то изменится к лучшему.

Автор – Сергей Гусев