Обмены и обманы. Как тулякам меняли деньги

22 января исполняется тридцать лет со дня печально знаменитой павловской денежной реформы. Вечером объявили, и за три дня, крутись как хочешь, но докажи, что все при тебе имеющееся ты накопил честным трудом. Однако в событийном двадцатом веке это был не единственный январский обмен денег.

Копейка рубль бережет

Самой ожидаемой оказалась реформа 1961 года. О том, что с первого января 1961 года старые денежные знаки, введенные в ходе реформы 1947 года, будут беспрепятственно менять на новые в соотношении один к десяти стало известно задолго. Об этом 4 мая 1960 года в газетах было опубликовано постановление Совета Министров СССР «Об изменении масштаба цен и замене ныне обращающихся денег новыми деньгами». По заверениям властей, реформа проводилась «в целях облегчения денежного обращения и придания большей полноценности советским деньгам». Вслед постановлению на места, в том числе и в Тулу, полетели правительственные телеграммы, разъясняющие предстоящий порядок действий.

( на фото: телеграмма о денежной реформе 1961 года, посланная в мае в Тулу)

С мая по январь – времени в избытке. Однако люди, напуганные денежной реформой 1947 года, когда за то, что ты пытаешься спасти свои накопления, многие получали нешуточные сроки заключения, тут же бросились в магазины, скупая все подряд. Особенно высокая выручка была там, где торгуют мехами, консервами и ювелиркой.

С 1 января 1961 года в обращение были выпущены банкноты и монеты нового образца. Прежние изымались из обращения и менялись на новые в соотношении 10:1. Новые бумажные купюры были существенно меньше прежних и удобнее для расчетов. Впрочем, когда есть бумажные купюры, рассчитываться удобно всегда. Хуже, когда их нет вовсе.

Судя по всему мелочи в достатке не удалось вовремя заготовить, в связи с чем 1 января 1961 года газета «Правда» порадовала сообщением, что прежние монеты в одну, две и три копейки пока будут ходить по номиналу наравне с новыми того же достоинства. В журнале «Крокодил» появилась соответствующая карикатура. Прежде: и лес ног, под которыми валяется никому не нужная копейка; и теперь: к этой упавшей копейке тянулись руки со всех сторон. Как бы то ни было, но товары, которые тогда стали стоить одну копейку, сохранились на все оставшиеся годы советской власти: стакан газированной воды без сиропа, коробок спичек и газета «Пионерская правда».

(бакалейный отдел гатсронома на Гражданскм проспекте в Туле (ул. Болдина). 1960 г. Фото из албома "Тула советская")

2 января 1961 года во всех городах СССР открылись пункты обмена наличных денег, которые можно было беспрепятственно обменять в течение трех месяцев, аж до 31 марта. Центральный пункт обмена денег старого образца на новые в Туле работал в помещении главного почтамта на ул. Коммунаров (пр. Ленина). Очередь здесь образовалась еще до девяти утра – времени открытия. Эксцессов и нервотрепки не было. За полтора часа обменный пункт принял от населения 50 тысяч рублей денег старого образца. Корреспондент «Коммунара» описывал происходящее в пасторальных тонах.

«Ровно в десять кассир Л. С. Алексанянц приступила к обмену денег. Средних лет мужчина протянул в окошечко ассигнацию в 25 рублей.

– Дайте мне, пожалуйста, монеты всех достоинств, – попросил он.

– Вот получайте – 2 рубля 50 копеек, – и кассир протянула ему стопку блестящих новеньких монет.

Пенсионер Иван Андреевич Васильев пришел сюда вместе с дочерью. У него небольшие сбережения, которые он хранил дома.

– Ваши две тысячи рублей, – говорит кассир. – Какими деньгами хотите получить?

– Крупных не давайте. Ведь теперь входу мелкие деньги.

Получив новые хрустящие бумажки, И. А. Васильев осведомился:

– Пересчитывать не нужно?

– Пересчитывайте обязательно. Двойной контроль не помешает.

Отец и дочь с интересом рассматривают новые деньги. Подбросив на ладони легкий блестящий рубль, Иван Андреевич с гордостью произносит:

– Советский рубль – самый полноценный рубль в мире. Теперь народной копейкой будем дорожить еще больше».

Получив новые деньги, куда пойдет обычный человек? Ну конечно же в магазин. Попробовать – как это в реальности рассчитываться непривычными купюрами. Некоторые приходили даже не самим что-то купить, а поглазеть на новые ценники, которые к этому времени уже поменяли.

При пересчете новых цен дробная часть копейки, полкопейки и больше, увеличивалась до целой копейки, то есть в большую сторону. Но в некоторых случаях – хлеб, молочнокислые продукты, товары детского ассортимента, округление делалось в меньшую сторону.

Так, в продовольственном магазине на углу Коммунаров и Гоголевской килограмм печенья, который стоил 14 рублей 50 копеек, теперь продавался за 1 рубль 40 копеек. Папиросы «Байкал» стоили 75 копеек пачка, а теперь – 8 копеек, их цену округлили в другую сторону.

Нервотрепки добавляли разве что излишне бдительные работники, производящие денежные расчеты – в отделениях связи, например. Через некоторое время они стали отказываться принимать деньги старого образца. Так, например, у тов. Леонова отказалась в феврале принимать старые деньги кассирша магазина готового платья №3 на улице Советской. Жаловались также на работников городской телефонной станции, тульского городского ломбарда. Для непонятливых объяснили еще раз: отказывать в приеме старых денег нельзя!

В повседневной жизни аж до семидесятых годов сохранялись определения «новыми» и «старыми». Вспомним «Бриллиантовую руку».

– Здесь пятьсот рублей.

– Новыми?! – ахает Горбунков.

– Семе-е-ен Семеныч…

Отнять и поделить

Просуществовавшие с 1961 года старые деньги вдруг оказались подозрительными в 1991-м, когда грянула самая жестокая в истории СССР денежная реформа – павловская. По сути – не менее конфискационная, чем реформа 1947 года. Инициатором ее был министр финансов Валентин Павлов. Особого цинизма ей придало заверение, что никакой денежной реформы проводиться не будет. Причем это Павлов публично произнес менее, чем за две недели до случившегося – 10 января 1991 г. на заседании Верховного Совета.

Формальной причиной для проведения реформы была объявлена борьба с нетрудовыми доходами и фальшивыми рублями, завозимыми в СССР из-за рубежа. Однако, похоже, именно мафия-то и оказалась наиболее готова к случившемуся. Во всяком случае, когда грянули события 22 января, многие в Туле вдруг вспомнили, что все последние месяцы пенсии и зарплаты давали именно крупными купюрами в 50 и 100 рублей, чего не было никогда раньше. Такие деньги оказались даже у лежачих больных, которых специально объезжали члены приемных комиссий. А значит, эти деньги наводнили банк задолго до января, и в итоге оказались у стариков. То есть те, кому следовало, все узнали, и поспешили избавиться от опасных купюр.

Реформой предусматривалось, что 50- и 100-рублевые банкноты образца 1961 года подлежат обмену на более мелкие образца того же 1961 года, а также банкноты 50 и 100 рублей образца 1991 года. При этом обмен сопровождался существенными ограничениями. Все надо было сделать в три дня — с 23 по 25 января, то есть со среды по пятницу. Кто не успел, тот опоздал. Беспрепятственно менялось только тысяча рублей на человека. Все остальное рассматривалась в специальных комиссиях до конца марта 1991 года, где определяли – честно ты заработал эти деньги или не очень.

Одновременно ограничили сумму наличных денег, которые можно было снять со сберкнижки — не более 500 рублей в месяц на одного вкладчика. О самых хитровыделанных народное государство тоже побеспокоилось. В паспорт ставилась специальная отметка о снятии. Поэтому даже если ты держишь деньги в разных сберкассах, все равно тебе положено не более пятисот твоих же рублей в месяц.

Сообщение о денежной реформе, подписанное Президентом СССР Горбачевым было зачитано в 21 час 22 января в программе «Время». Старые крупные денежные купюры превращались в тыкву, как и положено, в полночь. Золушкам, у которых хранилось дома слишком много хрустальных туфелек, на операцию спасения оставалось три с небольшим часа. При том, что большинство магазинов тогда закрывались в семь вечера. Оставался только традиционный большевистский набор: почта, вокзалы, телеграф.

Кто успел, отправил деньги переводом в другой город. Но телеграф моментально оказался забит народом, и очередь до двенадцати ночи никак не могла рассосаться сама. Хотя о фокусах Кашпировского страна уже знала. На Московском вокзале у кассиров моментально закончилась сдача. Поэтому если кто-то хотел купить билет на дальнее расстояние и потом его сдать, расплачиваться приходилось только крупными купюрами, оставляя еще и на чай с ящиком коньяка кассирше.

Немедленно после сообщения правительства собралось экстренное совещание в тульском белом доме. Хотя обсуждать еще было нечего. Никакой дополнительной информации кроме официального сообщения не имелось.

Первым делом работники всех учреждений сбербанка начали считать имеющиеся в наличии крупные купюры, и сдавать их в Госбанк. Отделений сбербанка в области тогда было аж 533. Пока финансовые работники были заняты столь государственным делом, у почт и сберкасс еще с ночи начали собираться люди. «Участники и инвалиды войны, диабетики, полуслепые, полуглухие, на костылях. Все эти люди оказывались в положении нищих на паперти, ждущих подаяния с протянутой рукой. Хотя и пришли за своим, им принадлежащим», – описывали происходящее газеты.

Почему именно так? Да потому что работоспособное население меняло деньги по месту, где трудоустроены. А старики стояли в сберкассах. Общаться с ними никто не желал, да и сказать было нечего.

Поскольку напряжение с каждым часом нарастало, к хорошему делу обмена денег привлекли сотрудников милиции и КГБ. Несмотря на то, что они бдили на совесть, кому-то успели намять бока костылями. В некоторых отделениях били стекла.

Денег и новостей по-прежнему не было.

В помещениях сберкасс, кто успел пробиться внутрь, духота, многим сделалось дурно, их выводили подышать на улицу.

Каждая очередь периодически снаряжала делегации в райисполком или горисполком – за разъяснениями в комиссии по обмену. В каждом случае гонцы возвращались с пустыми руками – сказать людям было нечего.

Приз за лучшую шутку заработала в эти дни кассирша сберкассы в Новомосковске. Когда ее спросили, когда будут менять деньги, она очень остроумно ответила:

– На том свете.

В первый день обмена на тульскую станцию скорой помощи поступило почти пятьсот вызовов – гораздо больше, чем в обычные дни. Особенно дали скачок вызовов хронические больные, то есть пенсионеры.

Обстановка разрядилась только к вечеру, когда учреждения сбербанка, хоть и медленно, наконец-то смогли приступить к операциям по обслуживаниям клиентов.

Заместитель председателя депутатской комиссии по обмену Советского района Юрий Александрович Голубев рассказывал потом совершенно невероятные вещи.

Некая девушка была в турпоездке в Суздале. Вернувшись домой, представила в районную депутатскую комиссию корешок путевки и тысячу рублей, которые оставались дома. Ей отказали в обмене, потому что деньги надо было сдать на месте отдыха. Несмотря на ходатайство комиссии, центральная сберкасса принять деньги отказалась.

Помощник настоятеля Благовещенской церкви обратился в комиссию с просьбой принять деньги церкви, а также уточнил какие нужны документы, чтобы обменять и свои деньги, полученные по авторским свидетельствам. Но замешкался, и принес документы только в понедельник 28 января. Городская комиссия обмен разрешила, но центральная сберкасса принимала в тот день деньги только до 12 часов и исключение не сделала ни для кого.

Вот такая вот реформа и борьба с мафией.

Хотели как лучше

Уже так сразу и не вспомнить, что свою крылатую фразу «Хотели как лучше, а получилось как всегда» Виктор Степанович Черномырдин, в то время премьер-министр России, произнес во время пресс-конференции, посвященной денежной реформе 1993 года, проводившейся с 26 июля по 31 декабря 1993 года.

Идея отчасти была благая – заменить прежние имевшиеся в ходу советские деньги исключительно на российские. Но поскольку история ничему не учит, реформа опять задумалась конфискационной. Мало того, что она грянула без предупреждения, так еще и в период летних отпусков. Фактически 17 июля 1993 года Россия вышла из рублевой зоны СНГ, предпочтя исключительно свою валюту.

Было принято решение о прекращении обращения на территории страны денежных билетов Госбанка СССР и Банка России образца 1961—1992 годов и использовании с 26 сентября 1993 года только банкнот образца 1993 года. В отличие от реформы 1991 года, билеты Банка России образца 1993 года впервые были введены в обращение заранее, еще с января. При этом само постановление о срочной реформе оказалось настолько секретным, что даже в тульском отделении центробанка о нем узнали лишь накануне.

Сначала решили, что каждый гражданин в течение двух недель может одномоментно обменять только 35 тысяч рублей (в то время — примерно 35 долларов), о чем в паспорте ставился штамп. Суммы, превышающие 35 тысяч, подлежали зачислению на срочные депозиты сроком на шесть месяцев.

В Туле началась паника. С прилавков сметали все, что еще можно было купить на старые деньги. Товарооборот в тульских магазинах в самом худшем случае увеличился втрое. В некоторых бойких точках – на порядок. Причем после опубликования указа многие продавцы отказывались принимать старые банкноты и требовали исключительно российские. Наиболее оборотистые, как всегда, сыграли на опережение. В июле, когда в ходу еще были старые деньги, курс доллара привлекательно падал, а после реформы неожиданно полетел вверх.

На черном рынке за один новый рубль в Туле давали полтора старых. Вновь народ с четырех ночи занимал очереди в сберкассы.

В банках при приемке налички у коммерсов образовывались огромные очереди – требовали акт на списание купюр, ссылаясь на то, что именно так было заведено еще в образцовую павловскую реформу.

Президент Ельцин срочно вынужден был прервать отпуск, а министр финансов – загранкомандировку. Президент, у которого уже нарисовалось противодействие с Верховным Советом, выкрутился. Сумма для обмена была немедленно увеличена до 100 тысяч, а срок продлен до конца августа. Также

отсутствие мелких бумажных денег временно компенсировали сохранением банкнот старого образца номиналом в рубль, три, пять и десять рублей.

На фоне всех этих событий деноминация 1998 года, когда со всех купюр тихо и незаметно убрали три последних нуля, оказалась просто идиллической. Никто ее, по сути, тогда и не заметил, хотя пенсионеры поначалу привычно и выстраивались в очереди у сберкасс, чтобы при расчете за коммуналку им дали сдачу новыми.