От вакцинации детей до дефицита кадров: пять конкретных вопросов тульскому Минздраву

15 декабря зампред регионального правительства - министр здравоохранения Тульской области Дмитрий Марков провел с представителями СМИ пресс-завтрак. Мероприятие абсолютно новое для журналистов, особенно учитывая минимум открытого диалога в «ковидную эпоху».

Всех вопросов, заметим, задать не удалось ввиду ограниченного хронометража встречи. «Тульские новости» выбрали пять самых конкретных тем, которые затронул журналист издания и наши коллеги.

1.    Зачем прививать детей? 

Отвечает главный внештатный эпидемиолог Тульской области Ольга Юдакова:

Когда мы приступали к вакцинации, проводили вакцинацию взрослого населения, мы прошли этап двух волн. Мы отмечали, что болели лица более старшего возраста, у которых какая-та сопутствующая хроническая патология. Но пришел дельта-штамм, и картинка совсем другая. Мы стали регистрировать высокую заболеваемость среди детей, в том числе тяжелыми случаями и тяжелыми пневмониями. Регистрировались и летальные исходы по России именно после заболевания дельта-штаммом. Поэтому и принято было решение [вакцинировать детей]. Вы знаете, что уже с лета начали проводить клинические испытания на подростках новой вакцины. На сегодня эта вакцина есть, она прошла определенную регистрацию, которая установлена Минздравом РФ и возможно, что в скором времени мы приступим и к вакцинации подростков. Это требует, так как мы регистрируем заболеваемость среди подростков и детей именно тяжелым течением. Вакцинация детей более младшего возраста? Возможна. Опять же, все будет зависеть от разработки вакцины. Во многих зарубежных странах приступили к вакцинации детей. 

2.    Почему низкими темпами растет коллективный иммунитет и что это за понятие?

Отвечает министр здравоохранения региона Дмитрий Марков (о низких темпах роста):

Мы хорошо вакцинировали заводы, предприятия, подтянулись студенты. Сейчас основная  проблема – это лица старше 60 лет, самые опасные по риску тяжелого течения коронавируса. «Я сыну позвонила, сын сказал, что не надо [вакцинироваться]». К сожалению, часто пожилые люди прислушиваются не к медикам, а спрашивают совета детей, родных. Медики каждый день ведут обзвон пенсионеров,  700-800 звонков, приглашают пройти вакцинацию. В этом контингенте самое тяжелое протекание заболевания. Если возьмете реанимацию, 90% - это лица старше 60 лет. И они не хотят делать прививку. К сожалению, живем каким-то коллективным разумом. Соседка не вакцинируется, там сказали, что будет хуже. А что может быть хуже, чем реанимация?

Отвечает главный внештатный эпидемиолог Тульской области Ольга Юдакова:

Почему мы стремимся к выработке коллективного иммунитета? Чем больше и быстрее мы привьем определенное количество населения, тем [быстрее] мы достигнем, так называемой «шапки защиты», которая будет защищать и тех, кто привился и тех, кто по каким-то причинам не смог привиться. 

Есть небольшие у нас пробелы в том, что мы немножко затянули вакцинацию. Чем быстрее мы достигли процент охвата, тем быстрее мы бы получили эффект от вакцинации.

3.    Цифры по летальным исходам на федеральном штабе отличаются от данных Росстатом. Как это объяснить? И какова оперативность цифр по летальным исходам в статистике?

Отвечает министр здравоохранения региона Дмитрий Марков:

По расхождению цифр. Есть несколько учетных систем. Есть ЗАГС, есть статистика. В ЗАГС приходит регистрация смерти. Там ставится предварительный диагноз, он может быть потом и окончательный. Есть первый диагноз, есть второй. С учетом того, что заболевание новое, пожилые люди идут с массой сопутствующих заболеваний. Вот он умер от инфаркта, но у него был ковид. Что первично? Вот это решает врач с патологоанатомом. Вот эти и расхождения. Иногда он может быть зарегистрирован как инфаркт, а потом все-таки ставим, что ковид. И на это дается от месяца до трех. То, что печатается в федеральном регистре – это то, что на сегодняшний момент установлено. Сегодняшняя статистика – это то, что произошло сегодня и какие свидетельства по ковиду есть у нас. Но некоторые диагнозы мы будем пересматривать и говорить, что не от инфаркта умер или онкологии. Или наоборот. Уточнение диагноза, оно всегда было.  

4.    В Тульской области жесткий дефицит кадров. Что Минздрав делает, чтобы решить этот вопрос? Также от коллег поступил вопрос о медиках из стран ближнего зарубежья, которые работают в тульских учреждениях.

Ковид повлиял на работу лиц пенсионного возраста. Определенная группа лиц просто ушла из системы. Миграция в Москву? Она есть. Но она имеет уже стабильный характер. 

У нас есть направления, которые требуют качественного решения. Первое - это неонатологи. Подготовка такого специалиста занимает от 10 до 15 лет. Если сегодня мы студента отправили учиться, неонатолога мы получим через 10-15 лет. За которого мы не будем переживать, за спиной стоять. Этих специалистов немного, мы их начинаем собирать.

Второе направление – врачи реанимации. Здесь, мы считаем, нужно где-то 70 человек. 

Мы создали сейчас центр по привлечению кадров. Он работает два месяца. Уже двадцать человек были трудоустроены. Вот за два месяца такая ситуация. За год вообще приняли 841 медицинского работника. По среднему персоналу к нормативам подходим. Самое сложное по врачам сохраняется. 

Мы не всегда разъясняли потенциальному кандидату, что у нас есть? «Приезжайте в Тульскую область». Сейчас мы подробно рассказываем об условиях работы, зарплате, имеющихся мерах поддержки.

Надо готовить кадры и здесь. Педиатров надо готовить здесь. Продолжаем работу с ТулГУ. Кроме того, у нас прямой контакт с Рязанским мединститутом.

Медучилище. Сейчас перед директором поставлена задача – «горизонт выживания твоего выпускника». Где работает выпускник, почему решил уехать работать за пределы региона.  Мы их готовим не для того, чтобы они уехали. У кадрового центра есть вторая задача. Мы «Хэдхантер» анализируем и смотрим, сколько врачей ищут работу. И главврачу говорим: «Дорогой, у тебя тут врач ищет работу. Будь добр понять, почему это происходит». Вторая задача – задержать, сохранить персонал. 

Надо готовить [кадры] и тогда не будет вопросов, где он учился [прим. имеется ввиду информация о медиках из стран ближнего зарубежья].

Отвечает врио главврача ГУЗ «Родильный дом №1 г. Тулы» Елена Макарова:

Мы ищем в других регионах специалистов. Нам не хватает реаниматологов. Я лично с каждым разговариваю. Хабаровск, Чита. К нам они уже приезжают. Чем заманиваем? Квартирами. Они, может, планировали переезд в Москву… Объясняю, что Тула – два часа от Москвы, родина Льва Толстого, Ясная Поляна… Люди едут сюда. 

5.    Почему роддома отдают под ковидные госпитали?

Отвечает врио главврача ГУЗ «Родильный дом №1 г. Тулы» Елена Макарова:

Почему закрыли в некоторых районах родильные отделения? К сожалению, в некоторых районах количество родов в последнее время снижается. И не только в нашем регионе, вообще по стране. В Щекинском родильном отделении на пяти этажах лежало 12 человек. То есть практически здание простаивало. Вот этих 12 рожениц спокойно принимает наш родильный дом и областной перинатальный центр.

Ряд других вопросов мы осветим в рамках других публикаций на нашем сайте.