Тульский край справился с закрытием угольных шахт. Но закрытие больниц может оказаться более страшным ударом

icon 07/08/2011
icon 13:54
Главная новость Важная новость
Тульский край справился с закрытием угольных шахт. Но закрытие больниц может оказаться более страшным ударом

Автор:

Тульская область – уже не Подмосковье, еще не глубинка. Здесь уже начинаются южные, богатые земли – «воткни палку, прорастет». Сложилось, впрочем, так, что основным профилем этой земли стала промышленность – от знаменитых оружейных заводов и чугуноплавилен прошлых веков до советских химкомбинатов. А совсем недавно, каких-то два или три десятилетия назад, в Туле были еще и многочисленные шахты – в них добывали бурый уголь, пригодный, в основном, лишь для отопления.

С конца 1960-х и до начала 90-х, с развитием нефтяной отрасли, угольные районы Тулы стагнировали, а в 90-е случился настоящий обвал – все без исключения шахты этого бассейна (официально он называется Подмосковным) были закрыты, многие даже не законсервированы. Шахтерские городки и поселки, построенные в пору бурного развития отрасли в 1950-х годах, оказались предоставленными самим себе и медленно ветшают, лишенные видимых перспектив развития.

Это не специфически тульская и даже не специфически российская проблема. Точно так же мучительно шло закрытие угольных и металлургических предприятий по всей Европе и в США – достаточно вспомнить жестокость, с которой сокращала угольную отрасль в Британии Маргарет Тэтчер. Однако с годами бывшие угольные и металлургические районы Европы перепрофилируются и оживают – пример тому нынешнее состояние Рурской долины, превращающейся из деградировавшего промышленного района в общегерманский «спальный округ» и университетский центр.

Похоже, почти через 20 лет после грандиозного обвала шахтерской Тулы жизнь начинает восстанавливаться и здесь. Правда, как и всякая жизнь в России – она вынуждена пробиваться не из вспаханной грядки, а сквозь слои асфальта.

- Я был здесь в последний раз в самом конце девяностых, и тогда казалось, что вся эта красота скоро развалится, - говорит историк советской архитектуры Денис Ромодин, указывая на главную улицу шахтерской столицы Тулы – Новомосковска. Эта улица называется Московской – по генплану 1930-х годов Новомосковск, тогда Сталиногорск, должен был стать «второй Москвой», образцовым социалистическим городом. Во внушительных до- и послевоенных сталинский домах вдоль улицы – самые лучшие в городе квартиры, а еще Дворец культуры, два ресторана, Дом телерадиовещания…

Один или два «парадных» дома на Московской стоят в облупившейся светло-зеленой краске. Десять лет назад так выглядела вся улица, сейчас большинство зданий аккуратно выкрашено в светло-желтый или розовый.

Вообще, размах Новомосковска – до сих пор никак не районный. Город как будто соревнуется со своей областной «хозяйкой» Тулой в ширине улиц, а их прямизной далеко превосходит старый областной центр. Все это здесь вроде бы «не по чину» - но тут работала подзабытая ныне советская система отраслевого лобби. Хороший директор мощного завода мог сделать для своего «базового» города что угодно, например, построить дома с почти столичным размахом и обеспечить почти московское же снабжение всем – от хлеба до зрелищ.

Сейчас и с хлебом, и со зрелищами в Новомосковске по-прежнему неплохо. За хлеб отвечают две особенно хорошо развитые в области торговые сети. Из зрелищ есть драматический театр и несколько кинозалов, программа которых практически не отстает по времени от московской.

С чем в городе не слишком ладно – это с ночной жизнью. То есть она существует – в виде нескольких ночных ресторанов и пары танцевальных клубов – но большинство новомосковской молодежи выбирают более «дешевое и сердитое» развлечение: толпиться у дверей круглосуточного супермаркета с бутылками пива и водки. В Москве подобные картины практически исчезли с отменой ночной торговли крепкими напитками – в Тульской области сохранились.

«Конечно, мы сильно пострадали от крушения угольной промышленности, - говорит новомосковский таксист Алексей. – Но другие-то предприятия пока живут и хорошо себя чувствуют!» Крупнейшее из таких предприятий – «Новомосковскбытхим», ныне завод Henkel. Оно было построено еще в советские времена при активном содействии немецких товарищей из ГДР, а после перестройки было немцами быстро приватизировано. Это в Новомосковске делают «Лоски» и «Мифы», хорошо продающиеся по всей стране. Правда, те, кто сравнивал эти моющие средства немецкого и российского производства – неизменно утверждают, что качество нашего завода серьезно «не дотягивает»…

Рабочих мест, впрочем, стало меньше – этого скрыть нельзя, да никто и не скрывает. Способ решения этой проблемы стандартен для всех среднерусских областей: либо такси – и поэтому их в Новомосковске много – либо сменная работа в столице. Поэтому такси в Новомосковске, как и в других провинциальных городах, недорогое – действует практически единый тариф, по городу 40 рублей.

Клиентуры за такие деньги хватает – это все, кто в городе ведет «городской», вечерне-ночной образ жизни. «Пешком мне до дома идти минут 15, - рассказывает Света, посетительница ночного ресторана. – но в это время суток я в платье не пойду, звоню уже знакомому таксисту».

В 20 километрах от Новомосковска – еще один райцентр, но уже не такого столичного масштаба, Кимовск. Качество дорог между всеми тульскими городками – неровное: то отличный свежеуложенный асфальт, то ямы, похожие на воронки от снарядов. Автопарк в регионе, между тем, уже современный – хорошо, вероятно, работают кредитные отделы банков.

Кимовск – город уже почти на 100% шахтерский. Объединение «Кимовскуголь» здесь владело всем – и продуктовыми магазинами, и домом культуры, и стадионом. До сих пор перед бывшей конторой предприятия стоят два выкрашенных серебрянкой шахтера – в рост современного баскетболиста, стало быть, полвека назад они вовсе казались гигантами. У одного из стахановцев отбит нос, но пока что за статуями следят – все-таки история.

- Вы, может, купить его хотите? – Сергей, администратор дворца культуры в Кимовске, обходит с помощницей свои владения и прикидывает, как свести концы с концами. – Так, конечно, мы работаем, все по плану, но тяжело приходится. Работы в городе почти не осталось…

Работы не осталось, но люди из Кимовска не разъезжаются. Наоборот, недавно здесь появился типовой для области торгово-развлекательный центр «Талисман» - совсем как в столичных спальных районах, только чуть меньше размером. В фудкорте этого магазина – закусочная под названием «Три пескаря», усердно имитирующая «Макдональдс», но с пивом, вином и дополнительной секцией домашних блюд.

Жилые же районы здесь небогатые, но вполне симпатичные: одно- и двухэтажные беленые и краснокирпичные домики на четыре квартиры, огороды на задворках, сараи и отсутствие гаражных проблем. А местный хлебозавод делает знаменитые на всю область сухарики и неплохие торты…

За Кимовском – целый район более мелких поселков. Тут начинаются сами шахты: от дороги без всяких указателей отходят асфальтовые «тропинки» к виднеющимся за деревьями отвалам и терриконам. Здания шахт – типовые, со сталинскими портиками – частью пустуют, частью же заняты «непрофильными» организациями. Все они до сих пор охраняются собаками и сторожами.

Новольвовск – самый крупный из подобных поселков. Здесь – не только крупный «сталинский» продовольственный магазин, но и крупная в прошлом больница. Пока она работает – но в ней уже нет ни хирургического, ни даже терапевтического отделения. Только «сестринский уход» - это значит, что здесь лежат под наблюдением неходячие бабушки и дедушки, а им делают нехитрые процедуры, кормят и общаются. Этакий хоспис, паллиативная медицина – только без дорогих обезболивающих. Пока все ждали, когда же в России появится этот вид медицины – он появился, но не вместе, а вместо классических больниц.

Со следующего года больницу в Новольвовске закроют. По крайней мере, таково на данный момент решение регионального минздрава. «Мы, конечно писали, обращались, умоляли, да что толку, - говорит старшая медсестра больницы Наталья. – А ведь только что отремонтировали одно отделение – кому-то наше здание теперь достанется…»

Еще ближе к грани закрытия подошла другая больница – в поселке Бегичевский соседнего, Богородицкого района. Она была, как и весь этот поселок, построена одноэтажной – но на обширной территории разместились все необходимые отделения, вплоть до реабилитационного центра. Сейчас из пяти корпусов остался один – тот самый «сестринский уход», остальные заколочены.

«А какие здесь мы сады сажали, - вспоминает Людмила Семеновна, бывшая медсестра, а ныне пациентка больницы. – А сейчас из всего, что было, только вот белый медведь остался». Медведь – это бетонная скульптура перед входом в больницу, помимо него есть и статуи пионеров – горнист, барабанщик, юннат и турист. Но большинство – в зарослях, не на виду, а вот медведь стоит – повернувшись задом к сидящим на крыльце старухам, боящимся грядущего переезда. «Вон, «Единая Россия» к нам задницей повернулась», - ехидничают старики.

В Бегичевском тоже есть дом культуры – в нем проходят еженедельные дискотеки. Но идти на такую дискотеку не тянет – парни на нее сходятся хмурые, пьяные и мрачные. Бегичевский пока заселен полностью, а вот окрестные поселки – также из беленых двухэтажек – уже опустели, зияют разбитыми окнами. «Закроют больницу – уедем и мы», - говорят жители в Бегичевском магазине, построенном в 1952 году. Если закроют больницу, то полноценной жизни этому поселку будет ровно 60 лет.

И из Бегичевского, и из Новольвовска больных теперь возят в районные больницы – Богородицка и Кимовска соответственно. «Скорая часто не доезжает, особенно туда, где нет асфальта, а если доедет, так всю душу вытрясет», - сетует Галина, живущая в Бегичевском. Особенно неуютно в таких местах рожать: раньше во всех поселках были акушерско-фельдшерские пункты, сейчас они упразднены. Женщины стараются поближе к дате родов перебираться к родным и друзьям в райцентр, а то и в Тулу. А многие вовсе уезжают в более комфортные условия.

В Кимовске нет работы, но есть работающая больница и школы: там остаются жить. В Новольвовске и Бегичевске под угрозой закрытия и школы, и больницы: люди оттуда разъезжаются. Дело, стало быть, не столько в наличии работы, сколько в базовом советском «соцпакете» - пока он есть, люди живут на месте, когда он исчезает – разъезжается и население.

Похожим образом может вскоре опустеть и знаменитая Епифань – древний город, в котором по сей день стоит один из крупнейших в средней России соборов. Больница, которой там больше 80 лет, вскоре может закрыться – слишком мало пациентов. Возить больных предполагается в соседний райцентр, Кимовск. «Не будет больницы – уедем» - говорят старики и здесь. Молодые же не говорят – делают: в нынешнем году в Епифани пойдут в школу единицы ребят, а это значит, что и образование здесь вскоре свернут.

Единственные люди, кого такие условия не пугают – цыгане. Они не слишком конфликтуют с коренными местными жителями, но плавно заселяют целые деревни и поселки. Для них отсутствие медицины и образования – не ужас, а привычный образ жизни.

Мирные они, да-да. А я потом по всей территории собираю использованные шприцы! – Валерий, житель поселка Липки, недавно купивший здание местного ресторана, настроен скептически. – Из-за шпаны с водкой и шприцами я и не буду открывать ресторан для всех. Солидные люди – пожалуйста, отдыхайте, а кого попало пускать не буду.

Липки – бывший общетульский шахтерский курорт, сюда все шахтеры ездили отдыхать и «оттягиваться» в течение года. Аллея, по обеим сторонам которой стоят статуи и «сталинские» мачты фонарей, идет к стадиону – ныне почти заброшенному. А Валерий – бывший тренер московского ЦСКА, коренной житель Липок и, по местным меркам, очень богатый человек. «Я Москву поглядел, пожил в ней, кое-чего добился и вернулся сюда, когда заболела мама, - говорит Валерий. – Теперь купил в окрестностях 5000 гектаров под сельхозпредприятие, а в самих Липках восстанавливаю старый ресторан – делаю из него хороший клуб».

Когда Валерий купил разорившийся ресторан – фундаментальное двухэтажное здание – для него стало сюрпризом истинное качество постройки. «Фундамента практически не было – 40 сантиметров, - рассказывает он. – Пришлось заливать туда кубы бетона, заглублять – чтобы фасад тут же не поплыл. Да и стены оказались из шлакоблоков, между которыми засыпан слой крысиного дерьма. Пришлось много что перекладывать».

С Валерием здороваются все окрестные жители, кое-кто обращается к нему с просьбой «порешать проблемы». Кому-то он обещает помощь, кому-то нет. Мечтает, что в его ресторане, который также будет и концертным залом, соберутся хорошие люди со всей бывшей шахтерской округи: «У меня есть старые контакты – московских звезд попрошу выступить, мне не откажут».

Сами же Липки, как рассказал Валерий, сейчас выживают благодаря кирпичному заводу, небольшому производству детского питания – и, конечно, вахтовой работе в Москве. До столицы из Липок всего 4,5 часа на автомобиле.

Всего в десятке километров от Липок – райцентр Богородицк, сердце которого – великолепная усадьба, «среднерусский Версаль» с высокой часовой башней при воротах. Этот парк для внебрачного сына Екатерины Великой графа Бобринского разбивал писатель и ученый-самородок Андрей Болотов. Во время Великой Отечественной здесь шли жестокие бои, поэтому почти вся усадьба восстановлена в 60-е. Основное назначение дворца сейчас – служить местом торжественных свадеб: сюда приезжают не только жители города, но и туляки. Отсюда уже недалеко и до городов, совсем близко стоящих к Туле – прежде всего, до Щекина с его азотным комбинатом.

Ровные и гладкие дороги, современные автомашины, постепенно приводимые в порядок дома – жизнь в тульском промышленном районе продолжается. Закрытие шахт не смогло полностью убить жизнь не только в Новомосковске, но и в более мелких городах и поселках. И это, можно сказать, хорошая новость.

Плохая же – в том, что нынешняя кампания по сворачиванию школ и больниц, похоже, доделает то, что не смогло сделать закрытие шахт. Великий Исход из промышленного тульского края пока не останавливается – людям, что бы ни думали об этом власти, необходимы школы и больницы. Если их нет – земля, много веков населяемая оседлым народом, становится пригодной только для кочевников.