Алексей Лазарев: «Это просто подстава»-274

Сегодня в очередном судебном заседании по делу директора департамента Тульской области по экологии и природным ресурсам Алексея Лазарева был допрошен заявитель Валерий Соколов. Уставшие от зачтений многочисленных документов стороны обвинения и защиты буквально набросились на адвоката с вопросами. Первым, как и полагается, слово взяло обвинение.

Прокурор: Вы присутствовали, когда деньги были помечены?

Валерий Соколов: Да, это происходило в большом помещении. Там находились двое курсантов или солдат, не помню точно, сотрудники ФСБ. Деньги были номиналом 5 тысяч рублей.

Пр.: Чем помечались деньги?

В.С.: Аэрозолем.

Пр.: После этого что было?

В.С.: После помечения деньги были переданы мне в полиэтиленовом пакете.

Пр.: Что было в автостудии?

В.С.: Встреча проходила в кабинете Камлыка. Я пришёл, Камлык, завидев меня, выбежал буквально из кабинета. Я сказал: Алексей Николаевич, здесь ровно та сумма, пересчитайте. Но Алексей Николаевич пересчитывать не стал.

Пр.: Когда выходили, где был Камлык?

В.С.: Он стоял на первом этаже у окна. Я подошёл к нему и сказал: "Убедительная просьба как можно быстрее выйти из состава учредителей". "Вы меня пугаете?" - спросил Камлык меня. "Нет, я вас прошу", - ответил я ему.

Пр.: Почему вы не стали встречаться с Лазаревым 28 января?

В.С.: Сотрудники ФСБ попросили меня не встречаться в этот день с Лазаревым. Сказали, мол, придумай причину. Но я в тот день действительно отравился, и уже после обеда чувствовал себя отвратительнейшим образом.

Пр.: Вы добровольно решили сотрудничать с ФСБ?

В.С.: Да, после того как я убедился, что максимально через 10 дней мы повторно лишимся лицензии, а сомневаться в искренности слов тех источников, которые нам это сказали, не было сомнений. Господин Камлык засунул свой нос глубоко в финансово-экономическую деятельность фирмы. Шли разговоры с Черняком по поводу введения его в состав учредителей ДИС. Сомнений в том, что нас скушают, не было. Я же понимал, какой удар я на себя навлекаю.

К допросу подключилась и сторона защиты Лазарева:

Адвокат Галина Кран: Вы все говорите: "Мы втроём решили, втроём подумали". Сколько же всего учредителей было в ДИСе?

В.С.: Там числилась дочь Бориса Дугаева. Когда начались проблемы, мы решили, что она из состава учредителей выйдет и войду я. Я говорю о фирме ДИС. Рожков был учредителем ООО "ДИС-1". А Черняк - генеральным директором. Вопросы о прекращении лицензии "ДИС-1" мы обсуждали впятером, до Рожкова туда входил Александр Игнатенко. Рожков тогда ещё был начальником УВД, когда он ушёл из органов, мы его ввели в состав учредителей. Затем от нас ушёл Игнатенко, а потом и Рожков. К "ДИСу" Рожков не имеет никакого отношения.

Г.К.: Сначала вы подписали акт, а потом уже получили пакет? Или наоборот?

В.С.: Деньги опылили, подписали акт, положили в пакет.

Г.К.: Вы акт внимательно читали? Для чего вам передавали деньги?

В.С.: Для передачи господину Лазареву, чтобы в ходе оперативного эксперимента убедиться в том, что директор департамента вымогает у меня деньги.

Г.К.: Во сколько вы вручили Лазареву пакет с деньгами?

В.С.: Между 12:00 и 14:00. Точное время не помню.

Г.К.: В протоколе говорится, что вам пакет с деньгами отдали в 10:00. Где были деньги до 12:00?

В.С.: В моем портфеле и машине.

Адвокат Владимир Добрынин: Вы заявителем по делу стали будучи уже адвокатом?

В.С.: Когда мы поняли, что идёт поглощение бизнеса, я прибыл к президенту Тульской палаты адвокатов и поинтересовался, имею ли я право быть заявитель в вопросе защиты моих гражданских прав. Ответ был положительным. Заявителем должен был быть Черняк. Но он с приступом оказался в больнице. Вообще следствие проведено по этому делу шапочно. Не было желания у следствия установить истину в этом деле. Тут должно быть больше доказательств.

В.Д.: У вас есть, что ещё рассказать следствию?

В.С.: Нет, я дал честное слово. Если бы я дал все показания, то Алексей Николаевич попал бы под статью о пожизненном заключении. Не хватило бы этой комнаты, чтобы томами дела уставить.

В.Д.: Перед тем как вам вручить деньги, вас досматривали?

В.С.: Конечно. У меня сложные отношения с сотрудниками ФСБ. У них даже были сомнения, давать или не давать мне деньги.

В.Д.: Вы отдали эти деньги?

В.С.: Отдал деньги, к сожалению или к счастью. У Лазарева была коробка, длинная такая и узкая. Я даже подумал: "Вот им уже начали специально коробки раздавать для денег".

В.Д.: В чём сложность ваших отношений с ФСБ?

В.С.: Я страдаю из-за своего характера. Меня невозможно запугать или что-то навязать.

Судья: Почему сотрудники ФСБ вам предлагали участвовать в эксперименте два раза? Зачем письменное подтверждение брали?

В.С.: В связи с особыми отношениями с данной конторой. Они сами себя подстраховывали что ли. Когда я рассказал всё московскому генералу, он похлопал меня по плечу и сказал, что такого не может быть, чтобы деньги два раза просили. А потом позвонил мне и сказал: хотя, у вас в Туле творится…то, что творится.

Г.К.: Знали ли вы, что ФСБ также разрабатывает и вас? Если да, то как это повлияло на ваше решение участвовать в эксперименте?

В.С.: Я понимал, что мой телефон может прослушиваться. Судьба свела меня с этой конторой по нескольким делам. Белый дом потерял края во всем. Зарвался, больше терпеть было нельзя.

Г.К.: Какая доля в вашей фирме была у Камлыка?

В.С.: 1/6. Это не имеет отношения. Контроль идёт за тем, что в кассу вошло и что вышло. Бизнес по добыче недр уязвим и прозрачен, это сложный бизнес. Скрыть от Камлыка хотя бы 10 тысяч кубов было невозможно.

Г.К.: Так в чём были деньги? В пакете или конверте, как вы говорили?

В.С.: Они были в полиэтиленовом пакете.

Г.К.: ФСБ вас уже отблагодарила за хорошие сводки?

В.С.: Нет, пока ещё нет.

На том допрос Валерия Соколова был закончен, его отпустили. Ни с того, ни с сего слово взял обвиняемый Алексей Лазарев:

«Когда проводили следственные действия, мне это всё подсунули. Я изначально заявлял, что деньги я не брал, и всё, что там происходило, было просто подставой. Когда мы выходили, Соколов бросил пакет на пол, и он оказался перед моими ногами. Перед этим он меня измазал по локоть. Когда мы здоровались, мы делали это по-приятельски, мы перекрестили руки и пакет перехлестнулся. Получается, что я деньги перекладывал и измазался по локоть? Я коробку увидел только на следственном мероприятии», - рассказал Алексей Лазарев.

Судья тут же попросила догнать только что ушедшего Валерия Соколова для повторного допроса, а затем и перекрёстного. Однако пока сотрудник милиции бегал за Соколовым, Лазарев заявил своим адвокатом, что никаких показаний больше давать не будет. Допрашивать заново начали Валерия Соколова:

Прокурор: Расскажите, как вы здоровались с Лазаревым?

В.С.: Первым я поздоровался с Камлыком. Алексей Николаевич сидел на месте Камлыка в кожаном кресле. Алексей Николаевич попросил меня убрать телефон в кресло в левом углу. Там, по-моему, лежала подушка. Затем я положил пакет и сказал, что здесь всё. Он взял деньги и переложил их в коробку. Я спросил: На этом наше многострадальное общение закончено? На что получил кощунственный ответ. Алексей Николаевич – чиновник высокого ранга. Я никогда не фамильярничал с ним, соблюдал субординацию. Мы поздоровались просто по-мужски.

Судья пересказала Соколову слова Лазарева о перекрёстном рукопожатии и похлопывании по плечу, на что адвокат ответил следующее: Я его не обнимал, не целовал, не щупал и по плечу не хлопал, ничего не делал.

Прокурор: Вы брали деньги руками?

Валерий Соколов: Нет, я брал только пакет, в котором лежали деньги для передачи.

Алексей Лазарев: Почему у меня руки были испачканы по локоть?

Судья: Не по локоть, а запястье и тыльная и лицевая кисти рук.

Валерий Соколов: Он брал деньги из пакета по пачке и перекладывал их в коробку.

Судья: Когда вошли сотрудники ФСБ, они отвернули вас к стене и у вас руки были сзади.

Алексей Лазарев: Я не могу сейчас сосредоточиться. Мне надо подумать.

Валерий Соколов: Когда я получил ответ на свой вопрос, я развернулся и пошёл на выход. Когда я выходил, у меня в руках ничего не было. Я поговорил с Камлыком внизу у окна и вышел на улицу.

В заключении обвиняемый Алексей Лазарев попросил у судьи встречи с женой, чтобы определиться по третьему защитнику.