Губернатор поставил перед правительством амбициозную задачу  - сделать из Тулы и области туристическую жемчужину. На эту тему корреспондент ТК «ТелеТула» пообщался с писателем-документалистом, издателем Михаилом Майоровым. Приводим полный текст интервью.

 

Корр: Губернатор выступает с инициативой развития туристической сферы в регионе. Как вы к этому относитесь?  

Майоров: Я знаю, чего стоит в мирном отношении работать в музее, знаю, насколько ничего не стоит материально работать в музейной сфере, за исключением лиц близких к начальству. Если так высказывать народную позицию, то она должна начинаться с вопроса: целый год наш губернатор молчал, целый год никто не трогал музей, который единственный в краеведческом объединении приносит доход, целый год губернатор вообще не имел представления о музее?  Я так думаю, потому что культурой занялся только сейчас. Лучше бы вообще не занимался.

Это все значит, что ему шепнули давнюю идею его почти полного тезки Могильникова.  Как правильно говорил один писатель-эмигрант России:  «Ох уж эти мне Володи».

Никому не мешает это здание. Здесь все упирается в тульскую психологию. Человек присланный, засланный со стороны и занявший тут какую-то должность, очень скоро становится истинным туляком. Это очень давняя история. 300 лет назад было то же самое. Что вы хотите от тульской психологии, если история нашего оружейного завода началась с того, что первый же начальник был повешен за коррупцию. Первый же директор, князь Волконский, 3 года всего пробыл на своей должности и был повешен за очень нечестивую деятельность, несмотря на княжеский титул. К несчастью, люди доброй воли и порядочные люди с этим ничего не могут сделать, потому что они, как правило, не при должностях, они, как обычно, ни при чем, их нет и они никому не подчиняются.

По той же самой причине заведующий филиалом музея Тульского самовара тоже ничего не может сделать, потому что, к глубокому прискорбию, подчиняется среднему начальническому звену. Нина Борисова Немова много лет уже бьет себя в грудь и мечтает уйти на пенсию, но почему-то все не уходит и не уходит. Я считаю, так если тяжело, то гораздо легче расстаться, а если человек не расстается, значит, ему просто не тяжело. Не надо верить вот в эти вот самобичевания, в чистоплюйство, в эти сказки о том, что плохой коллектив задушил хорошего директора, директор мотается между белым домом и плохим коллективом – не надо в это верить! (интервью записывалось, до информации об уходе Нины Немовой с поста директора Краеведческого музея)

Я знаю всех тульских музейных работников, за исключением, может быть, какой-то части «Тульских древностей»: там коллектив я знаю не очень хорошо. Но что касается этих людей, людей которые работают реально, то есть созидателей, ученых, исследователей, среди музеев Тульской области отсеивают 5%, здесь я не то, что бы понимаю власть, власть я не хочу понимать, это неприлично – понимать власть. Но я понимаю одно: я понимаю, почему к музеям очень легко складывается негативное отношение, потому что 95% тех, кто там сидит, могли бы с таким же успехом торговать палтусом, вязать носки, быть железнодорожными служащими, то есть быть кем угодно.

Несчастье заключается в том, что закрытый музей выгоден его начальству, и, знаете, его никогда не откроют. Население, дети, два поколения выросло без этого музея, не представляют, где это, что это и они не дождутся его открытия.

В 2007 году один зал открыли, но через год закрыли.  Постоянно находится причина к тому, что его запирают на ремонт на 20 лет, 14 лет, не знаю. Но тут, конечно, возникает сразу в памяти недавнее обещание губернатора о том, что надо развивать туризм. И аналогия с Архангельской областью. Сейчас мы живем в ситуации очередных обещаний, это называется «Потерпите, братики, все будет», как говорил Федор Быщенко у Салтыкова-Щедрина. Никогда ничего не будет, потому что люди потенциально способные что-либо сделать находятся не у дел, люди, пышущие энергией, находятся в кладовке, они просто лежат штабелями в кладовках, в разных кладовках.

За последние 20 лет из краеведческого музея ушло или было вышвырнуто несколько человек,  которые могли создать этому музею славу, не нужна никакая слава, нужно личное спокойствие триумвирата, правящего краеведческим музеем.

Корр: Музеи закрывают, а здания пустуют? Для чего это все делается?

Майоров: Посмотрите, как при бесславном тульском мэре Казакове, которого все забыли, как будто его и не было, которому дали еще почетного гражданина города, я бы дал ему срок, а не почетного гражданина, при чем срок пожизненный за все, что он наделал, за то, что он продал всю территорию Тулы; вы посмотрите, сколько при нем было подписано актов на продажу земли, зданий, когда все детские площадки снесены, и все это условно получает название «точечная застройка», нет бы назвать «хулиганская застройка».  Дворов не осталось почти, и в данном случае это продолжение ситуации. Музей самоваров постигла  волна «бизнеса», которого в этой стране не было и нет, и здание это просто обратило на себя внимание не москвичей, а туляков, называющих себя москвичами, это очень мутная ситуация.

Речь в данном случае идет только о здании, не надо прикрываться тем, что там недостаточные фонды; не надо прикрываться тем, что там нет интерактивных шоу не надо влезать вообще в музейные тонкости. Потому что один раз уже в Эрмитаж влезли – ПТУшная топорная  работа: свалили все на умершею, и сейчас все затихло, как будто ничего и не было.

В «Аргументах и фактах» было сказано, что это второе покушение на самовары и историю, – совершенно верно. Если у Тулы отнять самовары, а кончится именно так, не верьте ни во что – не будет никаких передвижных выставок. Они не осядут в Нижнем Тагиле, они осядут  во дворе у первого же хозяина этой выставки. Вообще, знаете историю сахарного завода, закрытого несколько месяцев назад. Сахарный завод был продан кому-то там кем-то там, и вместе с сахарным заводом был разгромлен небольшой, но информативно насыщенный музейчик.  Я же зареченец по многим поколениям, и мы же знали хорошо этот завод и музей, и  ученики писали работы по музею сахарного завода. Так вот, когда музей самоваров в ногах валялся  у покупателя сахарного завода: мы у вас купим эти головы сахарные или там часть посуды какой-то, продайте нам, потому что мы не за чем не  постоим, это тульское, наше коренное, это маленькие, но бесподобное, которое украсит экспозиции, – не дали. И где сейчас вся экспозиция музея сахарного завода? Я только вопрос задаю, потому что я не знаю, где она. Но местные жители, которые там повозмущались, что все это ликвидировали, сказали, что экспозиция, связанная с чаем, находится вся в коттедже в чьем-то там.

Что возмущает в ситуации с музеем самоваров, так то, что никто друг друга не сдаст, разве кто-то сдаст друзей? Но Рыбкина не сдает не друзей: ей руководит страх, слушать ее интервью о музее самоваров было стыдно. Зачем врать о каком-то ЗАГСе, о котором заявлял еще Могильников. Могильникова нет, завтра не будет Рыбкиной, послезавтра Бычкова, а через какое-то время Груздева. Не будет никого, но ведь после них-то и не будет музея самоваров –  вот беда-то в чем.

Беда в том, что приходят эти временные люди, которые какой-то год потоптались, посидели  в мятых юбках,  вышли вот, типа отсидела рабочий день, и все – больше их не будет. Вот вы помните фамилии этих людей? Кто был на этом посту до Рыбкиной? Вопрос на засыпку. Виноградова была очень одиозная личность, которую берегли так, что она ни разу не появлялась в СМИ, она ни разу не появилась на достаточно больших форумах, конференциях, на открытиях, потому что она боялась появляться, ну, щекинская привычка. Вот точно так же, когда уйдут вот эти, их забудут не на следующий день, а в тот же. Зато они оставят яркий след. Они подписали, что они там подписали? – увеличение рабочего дня.

Значит, по поводу увеличения рабочего дня. Я с большой горечью скажу, что сегодня я там был. Музей самоваров во всю пашет по новому этому распоряжению. Самое интересное, что объединение, которым руководит Козина Мария Николаевна, не работало: там был выходной. У музея оружия тоже был выходной, Кремль не работал. Ну, они-то правы: людей-то надо беречь. Возникает, конечно, желание высказаться о том, что у нас все идет к уничтожению людей, они никому не нужны. Если раньше их ссылали, то теперь их просто уничтожают. Как говорят коммунисты, нас не уничтожают, но помогают умереть.

Так вот, по поводу распоряжения о часах. Мне пришли на память слова Тараса Шевченко, записанные в его дневнике в ссылке: «Как быстро и горячо исполняется приказание арестовать, так, напротив, вяло и холодно исполняется приказание освободить, а воля одного и того же лица, и исполнители одни и те же, отчего же эта разница?» От чего наш народ столь кровожаден, от чего наши чиновники столь злы, от чего они злопамятны, им что мало? Вот они пролезли в народное правительство, вы же в курсе, что оно развалилось, половина оттуда ушло, но ушли просто которые не смогли плавать в этом болоте. А те, кто остались, которые сидят, я же догадываюсь, они ж ночами не спят, у них очень нервная жизнь. Вот  почему они продолжают там сидеть, почему они не уйдут обратно туда, где они себя проявляли как истинные профессионалы, хотя я не совсем знаю, где они профессионалы, ну где-то там они должны были проявлять себя как профессионалы. Вот, пожалуй, и весь ответ.

Единственное, что я резюмирую, что все склоки вокруг музея самоваров касаются только территории, только здания. При этом прошу вас запечатлеть такой факт, потому что знаю доподлинно и беседовал с этими людьми, которые раньше, в разные годы стремились помочь  бедному музею тульского самовара. Это люди не то, что бы состоятельные, но побогаче нас с вами, никакие денежные вложения, никакие предложения с их стороны не могли быть приняты, я имею в виду для ремонта здания, для покупки какой-то мебели, оборудования,  не принимались и были отвергаемы, не директором музея самоваров, а начальством тульского областного краеведческого объединения. Пока такое начальство будет сидеть, ничего не изменится, и следующими для закрытия будут еще два филиала, которые уже трясутся.

Видео интервью можно посмотреть на сайте ТК «ТелеТула».