Объявленная министром обороны Анатолием Сердюковым перестройка управления вооруженными силами начнется с элитных частей. Военное руководство утверждает, что это будет «не расформирование, а переформирование крупных частей в меньшие по численности, но более мобильные подразделения». При этом все почетные наименования гвардейских дивизий будут переданы сформированным на их основе бригадам.

Тульская 106-я воздушно-десантная дивизия, возможно, будет расформирована, а ее части направлены на укрепление других соединений ВДВ. По одной из версии, в основном в Сибири и на Дальнем Востоке.

106-ая дивизия состоит из 3 полков, зенитно-ракетного дивизиона, подразделений обеспечения и т.п. Несколько лет назад она уже переживала некие преобразования, когда артдивизион в Донском и артполк, располагавшийся в Ефремове, сменили дислокацию. Бывший командир 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерал Евгений Савилов в эксклюзивном интервью «Московскому комсомольцу в Туле» поделился своей точкой зрения на реформу армии.

– Евгений Юрьевич, напомните, сколько лет вы командовали Тульской дивизией?

– С 1993 по 2004 год. Времена были сложные, когда Советский Союз развалился, начали войска переводить из ближнего зарубежья, размещать их практически было негде. К примеру, в Нарофоминском полку одно время стояло два полка. Были проблемы с топливом, продовольствием, с боевой подготовкой, особенно с прыжками с парашютом. Что вспоминать, главное, что мы все это пережили – никто от голода не умер, боевая подготовка, насколько это было возможно, проводилась, мы успешно сдавали проверки.

– Горячие точки – тоже проверка?

– Да, дивизия была во всех горячих точках, начиная с 1989 года. Первые события, кажется, были в Сумгаите. Там был наш рязанский полк. А потом – где что случилось – 106-я дивизия была первая, отметилась везде. Ну, и конечно, мы успешно выполняли задачи в Югославии. Ведь основой российского контингента в Югославии была наша 106-я дивизия; группировку формировали здесь, в Туле, на нашей базе. Отправили туда более 20 эшелонов с техникой, продовольствием, личным составом. Интересно было работать.

– Как такую славную дивизию расформировывать? Уничтожать, по сути, элиту?

– Уничтожать – слово неприемлемое. Точнее – сокращать… Я противник того, чтобы боевые части с таким прошлым, с такими традициями сокращались. Но это мое субъективное мнение. Вместе с тем, нельзя не признать, что сегодняшняя российская армия слишком громоздка. Высшее военное руководство, может, и правильно пришло к выводу, что надо что-то подсократить. К тому же, если сокращаются вооруженные силы, убираются какие-то ненужные должности, на которых вполне могут работать гражданские люди, как в других армиях мира, то повышается заработная плата офицеров. Это сейчас они получают какие-то копейки, а будут получать нормальные солидные деньги, и люди будут стремиться идти в армию. Что касается 106-й дивизии, то повторю, дивизию с богатой историей, жалко, но она не уйдет куда-то в прошлое. Просто полки передадутся в другие соединения. Кто хочет служить, кому еще возраст позволяет, тот поедет служить. У кого подошел срок на увольнение – будет увольняться.

Вообще к ВДВ давно подбирались, идея их сократить, урезать как-то не сегодня родилась. Но всегда, когда что-то горело, посылали десантников, и после успешного выполнения задачи подобные порывы на время затихали. Потом опять начинались, и опять какой-нибудь конфликт, и вновь посылают десантников – на них, как обычно, сваливают все самое тяжелое. Правда, в последнее время не было каких-то поползновений что-то урезать, сократить и т.д. Ну, верхнему руководству виднее: кого оставить, кого сократить. Жалко, конечно, ведь 106-я не пять и не десять лет назад появилась. В апреле следующего года будет отмечать 65-летие. Это обидно. Мы не можем ничего сделать, оценку давать я не могу – начальству виднее.

Главное, чтобы людей не выбросили просто на улицу, а все уходили бы и с денежным содержанием и с жильем. Думаю, сегодня офицеров, прапорщиков обеспечат всем необходимым для жизни.

– Но с жильем для военных и сейчас не слишком благополучно, на сертификаты ведь квартиры не купишь. И вряд ли что улучшится, сейчас, во время кризиса…

– Какая разница: кризис, не кризис! Он же не может продолжаться вечно, пройдет до следующего года. Думаю, деньги найдут.

– Евгений Юрьевич, может, я ошибаюсь, но ведь 106-я дивизия ВДВ – одна из наиболее укомплектованных…

– На сегодняшний день 106-я дивизия – одна из тех дивизий, которые формируются не по контракту. Конечно, есть контрактники – это офицеры и некоторое количество солдат, заключивших контракт после срочной службы и оставшихся служить. Но другие десантные дивизии формируются только на контрактной основе, там нет 18-летних мальчишек, которых призвали в армию на год. Там служат великовозрастные дяди. В свое время, когда была президентская программа, 106-я в нее не попала. Какие там доводы были, не знаю, но ее оставили формировать по призыву. Однако даже сейчас, когда идет набор, то в основном отслуживших солдат вербуют по контракту из 106-й дивизии, не с улицы или военкомата.

– Кузница кадров?

– Ну да, человек уже отслужил, что-то умеет. Чему можно научить солдата за один год? Представляете, оператор БМД-4, а ведь эта махина, как космический аппарат. В других войсках еще сложнее. Солдата за год можно научить чистить картошку, ходить строевым шагом и стрелять из автомата. А управлять современной техникой, которая сейчас практически вся компьютеризирована, это очень сложно.

– Получается, что армия для контрактников, а зачем тогда увеличивается призыв?

– Видимо дополняют до штатной численности. Я не могу судить – там Генштаб занимается, разберутся сами.

– Реформа армии подразумевает также упразднение института прапорщиков и мичманов. Это что такое?

– Я пока не слышал из уст министра обороны, что не будет прапорщиков и мичманов. Но в других армиях тоже нет ни прапорщиков, ни мичманов. Есть сержант, старший сержант, но суть та же. Не будет этот прапорщик носить две звездочки, а будет носить сержантские лычки – какая разница, если это не отражается на зарплате. По крайней мере, я думаю, что будет так. Если мы стремимся к мировым стандартам. А у нас пока, как ни печально, мировой стандарт – американские вооруженные силы. Впрочем, не только американские, может, частично французская, немецкая армии…Мы с них все больше сдираем, что надо и что не стоило бы.

– А это надо?

– Да нет, конечно, не надо. Но у нас, видите ли, все сравнивают с мировым стандартом. Вот в тех армиях процент офицеров к общему составу вооруженных сил такой-то. Почему мы должны смотреть, какой там процент? Там - США, там - Франция, Германия, а здесь – Россия. На Западе по-своему как-то делают, а мы должны ориентироваться на свои традиции.

– В той же Югославии вы работали рядом с американскими военными, в чью пользу сравнение?

– В Югославии, когда там были наши десантники, бытовые условия, конечно, у нас были … не лучше, чем у американцев, но подготовка наших войск была гораздо выше. Хотя там как раз великовозрастные дяди служат, а у нас сопливые пацаны 18-20 лет, ну и, естественно, офицерский состав, прапорщики.

Что далеко ходить? Возьмите недавние события на Северном Кавказе. Если бы не воздушно-десантные войска, там бы все захлебнулось. Только благодаря тому, что десантники своевременно прибыли туда, там все так закончилось. Не будем говорить благополучно – много людей погибло, мирного населения, но основную роль сыграли десантники. Вот вам войска быстрого реагирования. Их не надо создавать, они давно созданы. Определили время «Ч», за 6 часов собрались, на аэродром, погрузились и полетели. Попробуйте другие войска так перекинуть.

– Говорят, что реформа подразумевает также сокращение майоров?

– Не только майоров, но и полковников, подполковников. Больше будет младших офицеров: лейтенантов, капитанов. Знаете, это правильно. У нас слишком много офицеров старшего звена. Здесь, правда, тоже берут за образец одну из иностранных армий, где также младших офицеров больше, чем старшего командного состава. Тем не менее, у нас порой бывает так, что сидит офицер на такой-то должности, эта должность может быть майорская, капитанская, но почему-то занимает ее полковник. Звание не должно обесцениваться, так же, как и боевой орден. Когда я был командиром дивизии, встречался с такими моментами: несут мне представление на награждение, но, зная человека, понимаю, что не мог он какие-то героические подвиги совершить. Конечно, не умаляю его достоинств: он хорошо воевал, не прятался за спины, но представлять к высшей награде – Ордену Мужества, например, – только за это?.. У нас есть еще масса достойных наград, есть хорошая медаль «За отвагу», но почему-то считают, что надо обязательно давать Орден Мужества. Правильно президент говорит, что у нас сейчас 1120 генералов, а остаться по плану должно чуть более 800. Некоторые звание генерала получили, сидя в штабах. Приходит он туда служить капитаном, меняет кресла, кабинеты и этажи, а в итоге выходит оттуда генералом. Ну и что это за генерал?!

Пусть не будет столько полковников и подполковников, но капитан – это международное звание. Да, пускай он будет капитаном, но при этом получает хорошие деньги. Если ты нормально служишь, то получишь и высокие звания.

– Но психологически для человека, наверное, тяжело понимать, что «число мест» ограничено?

– Это сейчас тяжело, потому что мы еще не окунулись во все это. Подведут под такой знаменатель, что будут перспективы службы. Я и сейчас знаю тех, кто увольнялся старшим лейтенантом.

– Вы прекрасно представляете, что такое 106-я дивизия для Тулы. Помимо офицеров в ней работает достаточное количество гражданских. Не спровоцирует ли реформа армии выброс на рынок труда большого количества еще и этих невоенных, и потому не защищенных людей?

– Думаю, нет. В десантных войсках не так много гражданских, ведь мы должны в случае чего быстро собраться и улететь, оставив только охрану. А те, кто сейчас работает в 106-й дивизии, на фоне разговоров о сокращении, пожалуй, должны присматривать себе работу. Впрочем, еще нет точной информации о том, что дивизия подлежит расформированию.

– Еще есть маленькая надежда?

– Есть, конечно. Я думаю, что наравне с теми, кто выступает за сокращение дивизии, есть и те, кто против этого. Не у нас здесь, конечно, а там – в верхах. Наверное, какая-то подковерная борьба идет. Кто победит – не мне судить.

– Если победит позиция сторонников сокращения тульской дивизии, что будет с ее имуществом? Ведь дивизии принадлежало довольно много исторических зданий в Туле, и это была определенная гарантия сохранения облика города. А теперь, когда из города уходят военные, такой гарантии больше нет. Хотя вопрос, конечно, не к вам.

– Это все имущество Минобороны, еще рано говорить о том, что с ним будет. Но, наверное, могут появиться на этом месте (например, на Советской) и торговые ряды.

– А полигон в Слободке, где все наши оружейные заводы традиционно проводили испытания новых вооружений?

– При любом раскладе полигон останется. Может, не будет таким большим. Но здесь же пока останется 51-й полк. Его не будут передислоцировать, потому что его практически некуда передислоцировать, для этого надо подготовить ему базу. Возможно, он будет относиться к какой-то другой из трех оставшихся дивизий, но физически будет находиться здесь. Так что, как Машзавод стрелял в Слободке, так и будет стрелять. Раньше дивизия занималась полигоном, а теперь это все ляжет на плечи полка. Ничего не убирается, все остается, но, может, в несколько уменьшенном объеме. И давайте сейчас не будем говорить, что дивизии уже нет – кто ее знает, все бывает. Вот президент сказал, что не будет сокращаться Козельская ракетная дивизия, а, может, подумает и скажет, что решил не сокращать десантников.

Повышение мобильности подразделений – это главная цель реформы, но есть и другая – чтобы люди поучали достойную заработную плату. Если комдив, когда я служил, получал неполных 9 тысяч рублей. Сейчас – около 25 тысяч. А командир дивизии контрактников получает на 3 тысячи больше, что тоже немного. А представляете, после нового года командир дивизии станет получать в несколько раз больше, соответственно повысится и зарплата офицеров и контрактников.

– Повышение зарплаты – это хорошо, но сомнения есть: вдруг сократят, а зарплату не сильно повысят, что часто бывает? Но, допустим, все будет, как вы говорите. А сохраняется ли при переделке армии на американский манер преемственность, уважение российских традиций? Ведь из армии, как и везде сейчас, вымывается средний возраст профессионалов. Говорят, что качество подготовки молодых офицеров падает.

– Я начинал служить, когда еще существовал Советский Союз. У меня были учителя, с которых я брал пример, были и те, с кого я считал, что брать примера не надо, у меня самого отец военный был. Но, если брать нынешнее время, то некоторые командиры полков уже выросли в современной российской – не советской – армии. Конечно, есть разница. И не везде есть хорошие командиры, не везде есть хорошие воспитатели, как не везде есть хорошие педагоги в вузах и воспитатели в детском саду. Поэтому сейчас и стоит вопрос о сокращении военных училищ. Может, делать меньшие наборы, но больше уделять внимания вопросам профессиональной подготовки и качества офицеров. У нас порой как бывает: офицер служит ни шатко ни валко, а надо место освободить. Куда его деть? А давайте отправим учиться в академию. Отправили, через 2 года он приходит начальником и начинает ломать души молодым. Эта система существует не только в армии.

– Но армия – это люди с оружием...

– Да, их можно поднять в любой момент и отдать приказ. А традиции надо создавать, и создавать тем, кто послужил. Ведь не все же уволились из армии. В ВДВ традиции заложены еще со времен Маргелова. Кстати, в этом году мы отметим ему 100 лет. Нас не так много, но зато мы все дружны.

– Станет меньше – будете еще дружнее, а останется один – ох, и дружить будет!..

– Думаю, что сейчас в странах бывшего СССР есть миллиона два тех, кто служил в ВДВ. Свистни, мол, собираемся там-то, думаю, многие приедут. Есть люди, которые уже давно не в армии, но считают, что до сих пор служат в ВДВ. Опять же, они служили при хороших командирах. Нельзя сказать, что сейчас плохие командиры – были бы плохие, им не доверяли бы ответственные задачи.

– Не мне судить о военной подготовке, но вся эта дедовщина и прочее – это вина командиров. Вам не кажется, что из армии уходит какой-то важный момент? Когда курсанты в день выпуска выходят на улицы города и бьют прохожих, я не могу видеть в них офицеров…

– Это опять от воспитания зависит. В училищах нужны учителя, к которым курсанты будут тянуться. Сегодня главный вопрос – качество офицерских кадров. Представьте, во время боевых действий уходит подразделение на задание – офицер и 10 человек с ним. Ему поручили жизни 10 молодых ребят. А если он не подготовленный, то как? Были случаи, когда погибали люди из-за неподготовленности отцов командиров. Так что надо готовить младших командиров. Наверное, этому будут больше уделять внимания, а иначе – труба. Поднимется престиж звания, по-другому будет звучать слово «капитан». Новое с трудом воспринимается, а потом все притирается…

– А такое ли уж новое? Был и в царской армии поручик.

– Да, штабс-капитан – это звучало красиво. А потом все по… Вот я до сих пор вспоминаю, как получал свои лейтенантские погоны. Другие моменты того времени не помню, а это не забыть.

Елена Шулепова