Интервью Ильи Курилова «Тульскому бизнес-журналу»: об оружии, «гражданке» и робототехнике

Генеральный директор «Тульского оружейного завода» Илья Курилов дал интервью «Тульскому бизнес-журналу», в котором рассказал о развитии робототехники, перспективах производства гражанской продукции и раскрыл подробности сделки по 11-миллиардному кредиту фирме «ТОР».

— Илья Николаевич, тенденция последнего времени — оборонные производства (именно производства, а не разработка) постепенно выходят из-под контроля
государства. Холдинг АО «НПО «Высокоточные комплексы» регулярно сообщает о продаже пакетов своих акций. Якобы речь идет о передаче в частные руки акций ТОЗа, Туламашзавода, Тулаточмаша и объединении этих предприятий. Как вы считаете, это перспективно? Если да, то поясните, почему? И как быть с трудным опытом девяностых, когда всё приватизировали, буквально не глядя, а потом разоряли дотла — в Туле немало таких примеров. Может ли повториться такая ситуация?

— Я хорошо отношусь к достижению эффективной работы производства, какими бы путями она не достигалась. Государственно-частное партнерство, на мой взгляд, достаточно эффективная форма, которая у нас в стране имеет право на существование, и пример Тульского оружейного завода здесь далеко не первый. Если говорить о кризисных явлениях на предприятиях, они далеко не всегда порождаются из-за структуры собственности. Да, конечно, если акционеры приняли решение изменить направление деятельности предприятия, вывести деньги или его закрыть — это прямое негативное влияние. Но оборонная отрасль— совершенно иная история. Государство серьезно отслеживает свои интересы. В частности, на ТОЗе есть «золотая» акция, и представитель от Росимущества в Совете директоров может наложить вето на любую крупную сделку. Здесь бы я разделил вопросы управления предприятием, его позиционирования, технологические компетенции и собственность. Уверен, что они вне линейной зависимости друг от друга. Что касается нашего предприятия, ТОЗ действительно входил в госкорпорацию «Ростех» через НПО «Высокоточные комплексы», но оно владело всего лишь двадцатипроцентным пакетом акций предприятия, и завод лишь частично был в орбите «высокоточки». И еще один момент: наблюдательный совет принял решение, и я знаю, что оно касается не только ТОЗа, но многих других предприятий — там, где нет контрольного пакета акций, корпорация считает неэффективным подходом удерживать эти активы у себя, поэтому они выставлялись на аукцион. В том числе и пакет акций нашего предприятия был куплен частным акционером.

— А что насчет объединения Тулаточмаша, Туламашзавода и ТОЗа? Вы об этом что-то знаете?

— Что-то знаю, но об объединении речи не идет. Скажем так, есть акционеры, которые владеют контрольными или близкими к тому пакетами акций этих трех предприятий. Так вот, скорее можно говорить о единой системе управления компаниями. Роль генеральных директоров никто не собирается оспаривать. Это не объединение, это не слияние и не поглощение. Координация работы будет проводиться на уровне управляющей организации, роль которой раньше в какой-то степени выполняло НПО «Высокоточные комплексы». Своего рода это механизм выстраивания новой системы управления активами.

— Возможно ли в перспективе сокращение штатов на ТОЗе? Насколько это реально в ближайшую пятилетку в связи с возможным сокращением гособоронзаказа, внедрением новых ресурсосберегающих и инновационных технологий, совершенствованием методов управления?

— Давайте начнем с гособоронзаказа, потому что его выполнение — это основное направление любого предприятия ОПК. На Тульском оружейном заводе за последние восемь лет максимальное значение гособоронзаказа достигало шести процентов от выручки. Есть, конечно, в оборонке предприятия, где он гораздо больше, и они от него зависимы, но эта история точно не про ТОЗ. Потом давайте определим, что мы понимает под словом сокращение. Снижение численности персонала — это, прежде всего, один из способов управления издержками, поиск направления по оптимизации издержек — это постоянная работа менеджмента предприятия. При этом фактов массового сокращения мы никогда не допускали и допускать не намерены. В 2012 году на ТОЗе работали 2600 сотрудников, сейчас в общей сложности на нашей промышленной площадке трудятся 4000 человек, из них 300 задействованы в гражданском сегменте на наших дочерних предприятиях, а объемы производства за 8 лет мы нарастили в 15 раз, производительность труда возросла почти в 10 раз. Сейчас есть полное понимание по работе предприятия на два года вперед, сверстаны и утверждены планы и бюджеты в твердой контрактации.

— Поясните, пожалуйста, ситуацию с кредитованием компании, являющейся собственником пакета акций ТОЗа. Насколько это беспроблемно для возглавляемого вами предприятия, и зачем это нужно, в первую очередь, ТОЗу?

— Любое заимствование и кредитование имеет несколько условий и задач. Но самые главные — возвратность и получение прибыли. Что касается конкретно этой сделки, я тоже слышал много мнений, всех удивила цифра. 11 миллиардов — сумма, сопоставимая с оборотом Тульского оружейного завода. Мы, принимая решение о выдаче займа, в первую очередь, руководствовались прагматичными соображениями. И первый вопрос, который мы задали сами себе: есть ли у завода в краткосрочном периоде свободные средства для отвлечения их без потери для основной деятельности? Ответ был: есть. Почему? Потому что, во-первых, план, который мы ставили перед собой на 2019 год, был перевыполнен. Этот год стал вообще рекордным для предприятия за последние 8 лет. Во-вторых, производственная программа 2020 года распущена по кооперации должным образом. И третье, процентная ставка в 10,7% годовых, очевидно, гораздо выше среднерыночной. В итоге решение приняли, и деньги были отвлечены на двух–трехмесячный период. Как развивается ситуация сейчас. Из выделенных 11 миллиардов через две недели компания-заемщик нам вернула 2 миллиарда 100 миллионов. В начале февраля мы получили оставшиеся средства. На этой сделке завод заработал порядка 300 миллионов рублей, и возврат средств у меня не вызывал никакого сомнения. Резонанс был связан исключительно с величиной займа, но хочу сказать, что, развивая гражданский сегмент на предприятии, ТОЗ неоднократно выдавал краткосрочные и среднесрочные займы своим дочерним предприятиям. Единственное, что процентная ставка была более лояльной.

— В конце прошлого года появилась информация, что ТОЗ по итогам 9 месяцев 2019 года сработал с убытком в полмиллиарда рублей, выросла и кредиторская задолженность, которая превысила 18 миллиардов рублей. Каков ваш прогноз относительно итогов года?

— Я тоже видел эти публикации. Скажу так: это нормально, когда, по предварительным данным, отчетность выглядит не так, как бы хотелось. Тут очень много разных факторов. Прежде всего есть зависимость от конъюнктуры контрактов на конкретный год. Отчетность по 2019-му еще не закрыта, но предварительные итоги с точностью до 50 миллионов готов подвести. Чистая прибыль ПАО «Тульский оружейный завод» колеблется в диапазоне 850–900 миллионов рублей. Данные по 9 месяцам были верны, но основные отгрузки и фиксация выручки за 2019 год приходились на последний квартал. Поэтому вслед за показателями прибыли поменяются и данные по кредиторской заложенности. В итоге ТОЗ — прибылен, показатели даже чуть выше, чем по оборонному рынку, и мы абсолютно этим удовлетворены.

— Одна из важнейших задач, поставленных президентом перед ОПК, — диверсификация производства — увеличение доли продукции гражданского и двойного назначения в общем объеме производства. Задача непростая, но она есть, а процесс этот идет на всех предприятиях отрасли по-разному. Как ТОЗ собирается выполнять поручение президента?

— Нетехнологичные производства — энергоемкие, обремененные накладными расходами — абсолютно неповоротливые. При снижении объемов ключевых для предприятия заказов они сразу становятся нерентабельными. Мы должны уходить от неэффективности производства, связанной с сокращением гособоронзаказа или других заказов. Диверсификация — движение вперед. Чем шире линейка производств, тем динамичнее предприятие развивается, тем больше оно устойчиво, а продукция конкурентноспособнее. Лично я так понимаю тезисы, озвученные президентом. Хотел бы напомнить, что в 2012 году ТОЗ был монопроизводителем — выпускалось только одно единственное изделие противотанковой ракетной тематики. И это изделие тянуло всю экономику завода. Сейчас таких шесть. Я очень надеюсь, что через несколько месяцев станет восемь. Теперь второй момент. Мы стараемся снизить риски, которые могут сработать при уменьшении объемов заказов по линии Рособоронэкспорта, скажем, от нашего партнера — АО «КБП», и идем в другие направления: и в чисто гражданские, и двойного назначения. Совет директоров ПАО «Тульский оружейный завод» принял решение, что предприятие идет по пути создания дочерних организаций. У завода есть избыточные мощности, например, энергетические, плюс площади не все задействованы. Поэтому у меня есть все инструменты, чтобы развивать на площадке завода новые бизнес-направления, и несколько новых перспективных проектов на рассмотрении. Сейчас у нас пять дочерних предприятий. Все они работают в разных сегментах и так же, как и головное предприятие, успешно ведут дела. «Дочки» совокупно дают миллиард рублей выручки, а еще это 300 рабочих мест. В 2015 году мы создали дочернее предприятие «ТОЗ-Энерго». Да, пришлось провести оптимизацию, да, пригласили новых руководителей, но уже через год компания начала работать с клиентами со стороны — строит и обслуживает котельные, причем не только в Тульской области, но и в Московской. Теперь это полностью самодостаточное предприятие. Есть ООО «ТОЗ-Метиз» — производит метизную продукцию и для нашего завода, и для, например, «КБП», а для группы компаний «Калашников» наша «дочка» вообще единственный поставщик. Отдельно стоит сказать об ООО «ТОЗ-Робототехника». За этим направлением — будущее. Применение робототехники, в том числе и в оборонном комплексе, — драйвер развития. При большом количестве сварных переделов практически все современные производства должны быть роботизированы. Мы уже реализовали на заводе один такой проект, через два месяца завершим второй.

— Гражданское оружие. Вы видите в этом направлении перспективу? Можно ли рассчитывать, что когда-нибудь ружья ТОЗа будут расходиться по всему миру?

— Ответ — нет. Мы не ставим перед собой такой цели, и надо адекватно оценивать ситуацию на рынке. Давно уже прошло то время, когда ружья «ТОЗ» были широко известны на всех континентах. Сейчас мы реализуем компактный ружейный проект, который направлен прежде всего не на составление конкуренции турецким или итальянским производителям, а на удержание позиций, которые остались на российском рынке. У нас есть масса наработок в классических оружейных стрелковых системах, в том числе речь идет о гладких ружьях, «мелкашках». Выпускаем и новые модели. Есть, например, гражданский вариант «винтореза» — винтовки, которая была разработана для спецслужб. Вся наша линейка представлена в фирменном магазине завода.

— А что касается так называемых ружей высокого разбора?

— Начнем с того, что ТОЗ никогда не был компетентен в производстве такого оружия. Оно производилось к различным знаковым событиям. Некоторые экземпляры остались на заводе, и они действительно очень красивые. Но все-таки по производству ружей высокого разбора у нас есть признанные лидеры, например, ЦКИБ. С точки же зрения производственной компетентности ТОЗ всегда работал в сегменте недорогих высококачественных массовых ружей. Когда-то отправлялось по 150 тысяч образцов в месяц, но это как раз то, что сейчас невозможно. Наверное, в линейке должно быть что-то более красивое, чем штатное исполнение, и мы время от времени производим такие изделия, но это для нас совсем не коммерческая история. К примеру, сейчас мы делаем ружье к 75-летию Победы. Оно будет в единственном экземпляре. Для чего? Чтобы наши специалисты поддерживали и развивали свой творческий потенциал.

— Экспорт обороной продукции — это то, чем мы гордимся, но есть мнение, что запас, заложенный советской наукой, подходит к концу. Вы с этим согласны?

— Нет. Новые заделы есть, и они реализуются. Коснемся ракетной тематики. Одно из самых возрастных изделий ПАО «Тульский оружейный завод» в 2004 году прошло модернизацию, остальные, которые мы ставим на производство, еще не имеют литеры, а это значит, что конструкторская документация на них была создана год или два назад. Мы работаем над достаточно современными решениями, впрочем, как и коллеги по ОПК. Я далек от мысли, что конструкторский запас исчерпан. Да, есть общеизвестные проблемы и с так называемым потерянным поколением, и с разрывами в образовательных процессах. Тем не менее как человек от производства должен сказать, что идет использование и новых материалов, и технологий, успешно повышаются характеристики российского оружия, поэтому оно и остается лучшим в мире по соотношению цены и качества.

— Не секрет, что долгое время ТОЗ был одним из самых старых предприятий Тулы, и в первую очередь с точки зрения оборудования. Сейчас ситуация изменилась?

— На протяжении последних шести лет у нас с серьезными вложениями идет производственное перевооружение. И пятнадцатикратный рост объемов выпуска продукции, он же тоже не на пустом месте появился — в основном благодаря новым технологиям. Оператор станка ЧПУ выполняет задачи для трех обрабатывающих центров. Производительность высокая, и качество на порядок выше, чем на станках универсальных, которые мы покупаем крайне редко. С 2018 года мы активно используем и роботизированные системы, поэтому смело можно сказать, что сегодня ТОЗ — это современное производство.

— И вопрос депутату Курилову. Тула не считается зоной экологического бедствия, но техногенная нагрузка на город все же достаточно высока. Как вы считаете, не стоит ли вынести основные производства за пределы исторического центра?

— Я считаю, что заводы украшают исторический центр города, отражают его внутренний мир и душу. Посмотрите на внешний вид нашего соседа — «Туламашзавода», особенно вечером, когда включается подсветка. И мы стараемся не отставать. Теперь что касается экологичности. Система очистки, например, на гальваническом производстве ТОЗа практически стопроцентно нейтрализует негативные риски, а все остальные технологические процессы абсолютно «сухие». Наши предприятия в плане чистоты ничем не отличаются от предприятий торговли. Иными словами, я против переноса, ведь это, во-первых, крайне дорогая история, и оборонка не находится в той зоне прибыльности, чтобы позволить себе такие проекты, а во-вторых, не потерять бы при этом переезде компетенции, которые нарабатывались столетиями.