«Мне проще понимать парней, потому что сам был там»: Интервью с участником СВО и депутатом гордумы Владиславом Трошиным

В сентябре прошли выборы в Тульскую городскую Думу. Одним из новичков среди депутатов является Владислав Трошин. Однако за его солидным костюмом и депутатским значком скрывается богатая история.

 Владислав Трошин является уроженцем Тулы. В 2013 году окончил ЦО №34. В 2019 окончил получил степень магистра юриспруденции. После чего в 2022 году окончил аспирантуру. Параллельно с учебой Трошин работал тренером-преподавателем по практической стрельбе. Активно обучал военнослужащих. На последнем курсе аспирантуры принял решение отправиться на СВО. Сейчас, помимо должности депутата, он также является заместителем председателя регионального отделения Федерации практической стрельбы России по Тульской области и заместителем директора АНО поддержки, популяризации спорта и патриотического воспитания «Оружейная столица». В городской думе вошел в состав комиссии по патриотическому воспитанию, работе с ветеранскими организациями, ветеранами боевых действий и их семьями. «Тульские новости» решили поговорить с ним о том, как он оказался на СВО, с какими проблемами столкнулся и как его опыт помогает в работе с вернувшимися военными.

 Как вы попали в зону СВО?

 - В 2022 году, когда все произошло, я работал в Москве. В марте меня срочно вызывали в Тулу и дали задачу выехать на подготовку с двумя группами военнослужащих, которые поедут в усиление на киевское направление. И получилось так, что это усиление состояло из моих очень близких парней, с которыми мы вместе работали, ездили на соревнования и в целом занимались боевой подготовкой. Когда я во второй раз к ним приехал, меня в этот момент перещелкнуло: почему я здесь в тепле, а они там воюют? Посовещавшись с руководством и семьёй, было принято решение, что я беру все свои накопленные пожитки и уезжаю в зону СВО.

 На каких участках фронта работали?

 - Работали поначалу на Харьковском направлении вплоть до момента перегруппировки. Тогда мы переместились из-под Харькова на территорию ЛНР. А потом началось долгое путешествие по областям. Я не был, только в Запорожье и Херсоне. Туда мы не доехали. Основная работа была в Донецкой и Луганской народных республиках.

 Когда стало понятно, что спецоперация всё-таки будет?

 - Первые звонки были уже осенью 2021 года. Во-первых, очень резко были запланированы учения на территории Белоруссии. Во-вторых, в целом обстановка была очень напряжённой. Это в том числе и последние новости, которые начали приходить с Луганской и Донецкой на тот момент ещё народных республик. В этот момент уже закладывалось понимание, что что-то произойдёт. Но никто не думал, что это будет настолько масштабно, потому что все помнят, как было в 2014 году в Крыму. Надеялись, что операция пройдет также, но к сожалению не получилось.

 С какими проблемами сталкивались люди, попавшие в зону боевых действий?

 - Морально люди не были готовы к тому, что всё это настолько далеко зайдёт. По-другому я не могу сказать. Плюс у противника связь была налажена настолько колоссально, что в первое время войны мы реально боялись использовать телефоны. Если ты приехал с телефоном, тебя просто могли убить, потому что любой звонок на 3-4 минуты — и по тебе уже корректируется всё, что только можно. У нас были случаи, когда человек идёт, разговаривает по телефону, и просто один точный выстрел — и его нет. Плюс на Украине мы воюем с профессиональной армией, подготовленной по западным стандартам и оснащённой западным вооружением. Ещё одной проблемой была вода. Это вообще отдельная тема, потому что и противник, и гражданское население травили воду. И самое печальное, что на подъездах просто уничтожались конвои.

 А как сейчас обстоят дела со связью?

 - Сейчас, связь налажена. Проблемы конечно бывают, но во-первых, артиллеристов у противника уже таких точных нет. А во-вторых, мы научились их обманывать. Так сказать, приспособились.

 Было ли что-то, что вас поразило во время участия в СВО?

 - Когда мы проходили на территорию, подконтрольную Украине, мы заходили в учебные заведения и библиотеки, а там никто ничего не сжигал. Я видел, какая там литература. Озвучивать не буду, потому что многая литература считается либо экстремистской, либо вообще просто запрещена на территории нашей страны. Но вот этот момент, конечно, сильно удивил, потому что по этим книгам учили детей.

 Какие навыки пригодились в зоне СВО?

 В первую очередь пригодился навык скоростного бега. Нужно быстро бегать и также ложиться — это прям самое основное. Потому что носить на себе нужно много, и еще с этим бегать. Кроме того, мне действительно очень пригодились навыки стрельбы на дальних и ближних дистанциях, так как мы работали и в замкнутых помещениях, и в лесах.

 Наверное, самое большое новшество, появившееся во время этих боевых действий — это использование беспилотников. Насколько сложно против них воевать?

 - На самом деле, самое плохое, что мы могли встретить, — это разведывательные дроны противника. Они либо сами доставляли нам неудобства, либо просто благодаря им начинала корректироваться артиллерия. Но мы ещё работали в тот момент, когда это всё только начинало появляться в войсках. Мы ещё ходили ногами и на машинах много ездили. А сейчас уже даже подъехать на 10 километров сложно, потому что всё пробивается дронами. Так что да, против них бороться сложнее.

 В различных сводках каждый день можно услышать про подвиги, совершенные нашими бойцами. А какие проявления русского героизма увидели лично вы?

 - В нашем подразделении была очень тяжёлая ситуация. У нас был очень опытный разведчик в подразделении. Мы его называли «человек-машина», он был весьма опытным. Ночью у группы произошёл контакт с противником, и ребята дезориентировались. Он смог вывести группу, сам в итоге остался вести бой и, к сожалению, пал смертью воина. Мы надеялись, что, может, он как-то смог уйти, но, к сожалению, нет. Такое невозможно забыть.

 Сейчас много ребят возвращается с зоны СВО. С какими проблемами они сталкиваются во время адаптации к старой жизни? Какие меры принимаются, чтобы их поддержать со стороны региона или общественных организаций?

 - Если они возвращаются в целости и сохранности, то, вернувшись, они не знают, что делать. Это я могу сказать, как минимум, по собственному опыту. Все время люди там выживают, уничтожают противника. Даже если человек не работал на позициях, в тыловых районах тоже стресса хватает. Поэтому человек не всегда знает, как воспользоваться приобретенными навыками. Главное — направить ребят в правильное русло. Много адекватных парней приходит. Да, не все могут справиться со стрессом и садятся на алкоголь. Но мы стараемся ребят всячески занимать и оказываем все стороннюю поддержку.

 В этом году вы стали депутатом Тульской городской Думы, где стали заместителем председателя комиссии по патриотическому воспитанию, работе с ветеранскими организациями и ветеранами боевых действий. Решением каких проблем планируете заниматься как депутат?

  Мне проще понимать парней, которые приходят после участия в спецоперации. Поэтому моя основная задача — направлять их в гражданскую жизнь. Если здесь он себя никак не видит, то нужно попытаться перенаправить его обратно на службу, но уже на какие-то другие направления. У нас одно из перспективных направлений — это южное направление, Африканский корпус. Совсем не обязательно возвращаться обратно на СВО. Не будем забывать, что у нас ещё есть достаточно большое количество мест, где нужно работать, в том числе Сирию тоже никто не отменял.

 Какие-то обращения наверняка уже есть. С чем к вам чаще всего идут люди?

 - Очень часто звонят родственники пропавших без вести бойцов. Часто бывает, что звонят как депутату, говорят, что муж пропал или ребёнок. Стараюсь находить информацию. Часто бывает, что человек оказывается в госпитале или в плену.К сожалению бывают случаи, когда люди уже не возвращаются. Поэтому больше внимания всё-таки уделяю помощи бойцам и их родственникам. А что касается более бытовых вопросов, то стараемся помогать по мере возможностей. Будем исходить из ситуации и решать проблему каждого индивидуально.

 Вы являетесь заместителем председателя Федерации практической стрельбы. Как пришли к этому спорту? Что он в себя включает?

 - Практическая стрельба — это был вход в дивный военный мир. Я изначально занимался просто спортом. Потом в один прекрасный момент этим спортом начали увлекаться военнослужащие, и мы начали очень тесно работать. Практическая стрельба превратилась в боевую подготовку. Я, благодаря практической стрельбе, научился в первую очередь стрелять безопасно для себя и окружающих. А остальное — это уже совместная работа, изучение методик зарубежных и наших. Я так из инструктора по обычной практической стрельбе перешёл уже в преподавателя по огневой подготовке. Сейчас моя задача — научить не стрелять, а научить попадать. Помимо всего прочего, стрельба — это очень точная наука. Там много математики приходится изучать. Самое банальное — это баллистика. Плюс ещё тактика, работа с оружием, работа с оружием в группе. И вот приходится всё это изучать.

 Такие люди, как Владислав необходимы в органах власти. Об этом неоднократно говорил и президент Владимир Путин. Никто так хорошо не сможет понять военного и его проблемы, как другой такой же военный. А сейчас этот вопрос как никак актуален и важен для жителей разных регионов, в том числе и в Тульской области.