«Если бы не врачи, я бы еще пожил». Как в Тульской глубинке работает медицина?

Узловая – город с населением на 2016 год в 52 377 человек (в 2015 году - 52 825 человек). Здесь говорят, что именно Узловский район сильнее всего пострадал в результате аварии на Чернобыльской АЭС. Экология тут плохая. Одной из проблем является и отсутствие работы, много градообразующих предприятий было закрыто в последние годы в районе. Все, кто хочет получать хорошие зарплаты, уезжает в Москву, не каждый выдержит разлуки в месяц, вот семьи и расходятся. Но больше всего местных жителей волнует ситуация в местном здравоохранении. Проезжая мимо центральной районной больницы, трудно сказать, что здесь есть проблемы - фасад хорошо отремонтирован, но как известно не стоит оценивать по обложке. История узловских врачей - это именно тот случай.

В прошедшую субботу в Узловой инициативная группа (по контролю за медицинскими учреждениями Узловой), из граждан, которым, мягко говоря, не повезло в местных больницах – собрались вместе и рассказали свои истории. Многие пришли на собрание со словами «Раз люди организовались, молчать не буду. Пришла, а сказать мне есть что», - говорит статная женщина кому-то по телефону, она пришла третьей, за 10 минут до начала.

Всего во встрече приняли участие 18 человек – немало смельчаков для такого небольшого городка, как Узловая. Большинство собравшихся - ровесники моей мамы, поэтому к этим людям я отношусь с долей своего личного участия.

К 15:00 узкий коридор наполняется людьми – в кабинете, где запланировано собрание, тоже не хватает места, освобождая стул, я выхожу в коридор. Здесь стоят женщины и негодуют: «Как всегда сначала все возмущаются, а как дело доходит, все сразу боятся приходить и говорить». Шутка ли, но одну из женщин по пути на нашу встречу сбил автомобиль.

Мы пытаемся начать беседу, но шумный женский «коллектив» не дает этого сделать – каждая спешит рассказать свою трагедию. Наконец, наступает тишина.

«Ситуация, которая была в медицине не только не улучшается, а ухудшается. Вы все являетесь свидетелями и надо рассказывать конкретные факты, которые с вами происходили. Каждый за себя расскажет о случаях беспредела в сфере здравоохранения», - отмечает организатор данной группы Анна Ибрагимова.

В Узловой ситуация типичная для любого из маленьких городков – бывших шахтерских «столиц»: нехватка врачей. Вот только копнув глубже, оказывается, что здесь профессионалов не хватает из-за плохих отношений с главным врачом.

«За последние два года ситуация ухудшилась – пенсионеры вообще никому не нужны. А администрация ничего не делает», - утверждает голос из толпы.

Раньше, по словам собравшихся, врачи ходили по вызову на дом, сейчас в районе эта практика отменена – на вызов пациента приезжает только неотложка, которая зачастую неправильно определяет диагноз и человек погибает. «Очень много таких случаев», - в один голос заявляют женщины.

Случай 58-летней Татьяны связан с промедлением медиков:

«В апреле 2016 года позвонила моя бывшая свекровь, ей было плохо – рвало чернотой. Я прибежала к ней, вызвала скорую. Приехавшие медики помяли моей свекрови живот и сделали укол, сказав, что это обезболивающее, и она проспит до утра. Я ушла, думала она и правда поспит. Придя на утро, я обнаружила, что она не сомкнула глаз и находилась обессиленном состоянии. Опять вызвала скорую. Нас привезли в приемный покой и бросили там на 3 часа. От болей она не находила места, и так ляжет, и так. Моя вина, что не пошла к главному врачу и не начала там орать (женщина плачет., прим.редакции). Потом все-таки пришла врач и говорит удивленно: «Что же вы так запустили» - и ушла.

Это при том, что мы 3 часа прождали пока к нам кто-нибудь спустится. Через некоторое время к нам пришел молодой парень, отправил на УЗИ, но медсестра там нас не приняла, отправила на гастроскопию, после которой нас привезли в хирургическое отделение. Нас посадили на диван, и больше никто не подходил, все занимались своими делами – на посту мне отвечали: «Ждите, ждите, ждите». А сколько ждать, если рядом со мной бабушка умирает? Кое-как нас определили в палату, я уложила ее, а она мне говорит: «Наверное, я уже и не выйду от сюда». Тем временем, врачи продолжают спокойно ходить по коридору. И тут в палату влетает медсестра-мигера, которая меня прогнала. На следующий день я обнаружила свою бывшую свекровь в реанимации. Через 13 дней она умерла. У нее был перитонит в сложнейшей стадии. Человека рвало чернотой, были явные признаки, что помешало оказать ей помощь за такое большое количество времени? Равнодушие и некомпетентность».

А Елена Зубатова потеряла мужа, ему было 62 года, невероятной силы мужчина за несколько месяцев превратился в мумию:

«У нас раньше был душевный персонал, были вежливые санитарки, сейчас этого нет – их перевели в уборщицы и они моют полы. Исчезли нормальные врачи и опытные медсестры. Потому что такое отношение главврача не выдержит ни один приличный, нормальный человек, а про больных и говорить нечего. У меня недавно умер муж – человек не дюжей силы. Он лежал в реанимации на одной холодной пеленке. Он даже пить не мог. Диагноз – сахарный диабет. У нас заведующий – лечащий врач, как выяснилось, не приветствовал долгих заболеваний. Моему мужу отрезают ногу ниже колена из-за колена, хотя, чтобы исключить любые осложнения, должны были отрезать сразу выше колена. Но его якобы пожалели. 3 недели нога гноилась, потому что домой его выписали практически сразу после операции – нога не успела зажить. Мы поехали на диагностику в Новомосковск, и там врач с круглыми глазами нам сказала: «Чего вы ждете».

Мы поехали в горбольницу, мужа положили в реанимацию, на утро прихожу, а он почему-то в палате, оказывается реанимацию надо было для кого-то освободить. Я встречаюсь с заведующим для получения объяснений каких-то, а он мне говорит: «Гнил он и будет гнить», я думаю - «Ах ты с*» и иду к главврачу, его заместитель обещает мне собрать консилиум. Но я понять не могу, почему консилиум собирают после того, как человека довели до такого состояния, когда человека выписали с гноем и незажившей раной – 7 месяцев пролетели.

Потом я позвонила в Тулу и попросила перевести мужа в другую больницу, потому что врач Лопатецкий отказывается лечить, мне начали по телефону жаловаться и рассказывать, какое сейчас тяжелое время для здравоохранения. После этого мужа положили в реанимацию все в той же узловской больнице – 40 дней в реанимации! Вы где-нибудь слышали такое? Когда я пришла к нему в первый раз, он был весь полностью привязан к кровати. Вы понимаете? А еще не разрешают у нас ухаживать за больными в хирургии. Я пробиралась в шесть утра в больницу, чтобы вылить испражнения, которые лились уже через край – ведь ни одна медсестра, ни одна санитарка не подойдет и не выльет. На это у них времени нет? А собраться, чтобы полялякать под кофе, у них время есть! Куда делись наши санитарки, врачи и медсестры? Наш главврач всех разогнал и теперь мы остались с этим хамом Лопатецкий.

И вот еще что, если пациент попадает в больницу в новогодние праздники, что лечение отменяется? 10 дней только дежурные врачи были в больнице, которые не оказывали необходимой помощи моему мужу. Они ждали меня, пока я приду и принесу своему мужу, из которого пол-литра гноя вытекало, перекись и катетеры. И у меня вопрос, разве возле перевязочного стола должна стоять швабра с грязной тряпкой и мусорка? Некоторое время меня не хотели пускать к мужу, чтобы я за ним банально могла ухаживать. Главврач сказал: «На вас обиделись врачи». А на что они обиделись, что мой муж лежал без воды и весь в говне? Думаю, нас не хотят пускать к больным, чтобы мы не видели, что там происходит, а там происходит бардак. Люди умирают.

Уже после смерти я пришла в больницу, чтобы забрать вещи из палаты. Обула бахилы, как и полагается. И вдруг в коридор выбегает Лопатецкий и начинает орать на меня: «Что вы здесь делаете». Он орал так, что у меня шум стоял в голове. У меня умер муж, а на меня орет этот человек.

Где настоящие врачи были, когда моему мужу нужна была помощь? Нет врачей. А наш главврач – завхоз, у него постоянный ремонт. В то время, как мой муж лежал в реанимации на холодной клеенке, к приезду губернатора Русаков купил стол за 70 000 рублей».

Мне трудно передать словами, в каком горе сейчас находится эта женщина, позже ей стало плохо, перед тем как проститься, плача она попросила:

«Напиши так, чтобы их всех начало трясти».

Если с проблемами в ЖКХ и других отраслях хоть как-то смириться можно, с проблемами в здравоохранении жители Узловой мириться не собираются. Они говорят, что в этом небольшом городке здравоохранение уже давно не государственное, местная медицина подчиняется «князю», который что хочет, то и творит. Накануне нашей встречи очередной инцидент произошел в больнице «на горе», как тут говорят, это поликлиника на ул.Чекаловской. Представьте, мужчина направлялся в больницу и на ее пороге ему становится плохо, люди вокруг собираются пытаются оказать помощь, зовут медиков из больницы – но никто не спускается на помощь. Никто из медперсонала не нашел в себе сил, чтобы перейти больничный порог. Скорая ехала 50 минут. Мужчина скончался.

Похожая история и у 78-летней Марты Макеевой – ее с повышенным давлением привезли на скорой в городскую больницу. Врач оказала ей помощь только через 5 часов, все это время пенсионерка находилась практически в бессознательном состоянии. Ее дочь Анна приехала в Узловую через полтора часа, и у нее сложилось впечатление, что к пенсионерам в больнице какое-то особое отношение:

«Мне просто начали говорить: «Мы вообще не обязаны вас брать, так велел соцстрах». Простите, давайте разберемся, значит у нас что-то не так с соцстрахованием, если людей не хотят лечить и происходит геноцид людей. Это либо сговор, либо внутреннее распоряжение главврача – ведь такие случаи происходят системно. Мы не можем терпеть, когда нам просто говорят «вымирайте, как мамонты». Куда не ткни, все упирается в Русакова. За время пребывания главврачом, полностью развалена система здравоохранения».

А у 64-летней Анны Наумовой произошла блокировка почек:

«Не было выделений. Приезжаем на скорой в Бобринск-Донской а там нет уролога, в Тулу направить отказались. Возвращаюсь назад в Узловую. Час просидела в приемный покой. Мне дочь звонит и говорит, что хватит сидеть, счет идет на минуты. С каждым часом мое состояние действительно ухудшалось, а в горбольнице меня хотели просто прокапать. Но я медик и знаю, что с таким диагнозом ни в коем случае нельзя такого делать. Внук и дочь отвезли меня в Москву, и я осталась жива. Там доктора сказали, что я бы на волосок от смерти. Проблема в том, что в Узловой дефицит хороших врачей, квалификация этих людей очень низкая – что говорить, если диагнозы людям ставят неправильные, лишь для видимости».

Женщина в синем спортивном костюме не представилась, о ней известно, что раньше она работала в этой самой ЦРБ под руководством Русакова массажисткой, но была уволена. Местные жители говорят, что у нее золотые руки, но ее  трагедия в другом.

Некоторое время назад у ее мамы начало ухудшаться здоровье, вечные головные боли, проблема со зрением – в Узловой женщине выписали мильгамму, его обычно выписывают при невралгии или при радикулярном синдроме. По сути это комбинированный препарат, содержащий витамины группы B, применяемый для улучшения работы нервной системы. Проколов серию уколов мильгаммы своей мамы и не найдя спасения, женщина везет ее в диагностический центр Тулы – здесь ставят страшный диагноз - опухоль головного мозга.

«Можно сказать, что делая очередной укол, я своими руками убивала свою маму – ведь всем известно, что мильгамма способствует развитию опухоли. Вот так нам выписывают лекарства. А теперь я сижу и думаю, как бы выбить квоту на операцию по удалению опухоли. Без квоты она обойдется в 580 000 рублей. Мне остается только продать квартиру, а что если это не поможет? Я останусь и без квартиры, и без мамы».

Еще одна женщина присоединилась к нам посередине встречи и не представилась, ее муж инвалид – передвигается только с посторонней помощью на коляске, на улице бывает редко, потому что в их доме нет пандуса. Пенсии само собой не хватает, поэтому последние годы их семья просит администрацию помочь в установке пандуса, все тщетно. Свой рассказ она начинает со слезами:

«Вызываю я скорую помощь – у мужа давление 230 на 120, мало того что они ехали к нам 40 минут, так потом они еще сидят и думают, как сделать укол, потому что у него кровь «запекается». Более того, они при не говорят «давай укол делать, а то дед сейчас окочурится», при мне, жене, такое говорят! Я, конечно, матом начинаю ругаться на них, да я деньги готова была вынуть, только чтобы нормальное отношение было. С таким отношением я уже сама стала медсестрой и стараюсь оказывать необходимую помощь, знаю, что колоть в том или ином случае. Человек болеет 16 лет».

Галине Власовой 70 – ее сын инвалид-колясочник. Несколько лет назад ему предоставили жилплощадь. Шутка ли, но колясочнику выделили 12 квадратных метров в общежитии, без ванны, горячей воды и отопления. Куда бы она не писала, везде одни отписки.

Следующий герой уже вам знаком, но только не с этой стороны. Галина Дмитриевна Германенко тоже в инициативной группе, ее рассказ тоже связан с фельдшером на скорой помощи:

«Приезжает, говорит «Ложитесь, руки по швам», просит мужа принести стакан с водой и какую-нибудь старую кардиограмму. Делает вид, что снимает кардиограмму, говорит, сейчас укольчик сделаем и все. Смотрю, а он мне пустой шприц к руке прикладывает, а сам приговаривает, что даже крови не будет, уехал. Крови и правда не было,  ну потому что он и не собирался делать никакого укольчика. Лежу, а мне все хуже и хуже. Я в возрасте, но понимаете, мне страшно вызывать скорую помощь – сразу спрашивают, сколько лет. А мы тоже жить хотим, хоть и в возрасте».

Михаил, которому 56, столкнулся еще с одной проблемой. По его словам, инвалидность в Узловой оформляют только по блату:

«Понимаете, «хотим дадим, а хотим не дадим» эту инвалидность. Вот бы еще что проверить – как работает система выдачи группы».

Что же делать с этим бардаком? У этих людей готов ответ. Все в один голос выступают за смену главного врача ЦРБ товарища Русакова и отставку местного главы администрации. «Вы же понимаете, что рука руку моет», - кричит одна из женщин.

Другая вторит:

«В министерство здравоохранения сколько ни обращались, вот приезжает Аванесян. И Русаков водит ее по фасадным местам, а проблемы не решаются».

Елена, которая потеряла мужа, утверждает:

«Вы представьте, что там творится, если людям запрещают озвучивать свои реальные зарплаты. И я не боюсь такое говорить, чего мне бояться, он отнял  у меня мужа, отнял мою жизнь. Вот эти люди, которые должны нас спасать, сидят в креслах и думают только о деньгах. Я вспоминаю, как муж говорил: «Лена, я не хочу умирать», и плачу»

По мнению людей, пока все не вымерли, необходимо менять систему: главврач должен отвечать за обеспечение больниц квалифицированным персоналом, медикаментами, хорошим оборудованием и т.д., еще один человек должен отвечать за хозяйственные вопросы. Также на сегодняшний день требуется проверить, как расходуются средства, выделенные на закупку лекарств – обычный среднестатистический пенсионер попросту этих лекарств не видит.

P.S.

Для тех, кто собрался в субботний вечер в этой инициативной группе, медицина – самая наболевшая проблема, потому что беспомощные пенсионеры не знают своих прав, но страдают они от рук тех, чье призвание – спасать жизни.

После нашей беседы все разошлись по домам, каждый со своим горем, некоторые в пустые стены, другие к своим больным родным, которым еще можно помочь. Все, что написано выше, написано лишь для того, чтобы показать ту сторону медали, о которой вам не расскажут на заседании во время официального визита главы региона. Это правда, тяжелая правда нашей жизни, с которой немедленно нужно бороться.

Автор: Анастасия Жукова