Андрей Мазов: «Русский журналист Родину не продает»

Основатель ИА «Тульские новости» Андрей Мазов рассказал о работе американского Фонда MDIF, который помогал развивать региональные средства массовой информации. Это инвестиционный Фонд, штаб-квартира которого расположена в Нью-Йорке. Компания основана в 1995 году.

– Когда вы впервые услышали о фонде?

– Услышал, наверное, году в 2010. Я работал тогда в Москве, курировал регионы, много ездил, в том числе и на семинары. И как-то на одном из них коллега из регионального СМИ рассказал, что они сотрудничают с Фондом, который выдает кредиты. И при этом фонд не требует залога. Ключевая фраза «не требует залога», так как в большинстве своем региональным СМИ закладывать нечего.  Развитие возможно либо из собственных средств, либо из привлеченных.

– А где вы тогда работали?

– В NewsMediaRadioGroup,это ООО «Ультрапродакшн»: «Наше радио», «Бест ФМ» и «Ультра».

– Почему, работая там, вы задумались о развитии регионов?

– Ну, во-первых, я работал там, а бизнес у меня был здесь – на тот момент ИА «Тульские новости», «Наше Радио Тула», «Московский комсомолец в Туле», «Тульский Бизнес-журнал», некоторое время было и «Эхо Москвы в Туле». Чтобы идти вперед, были мысли выкупить радио либо создать интернет-телевидение. Изначально даже хотели создать полноценный кабельный канал, но проблема в том, что необходимо было вложить сразу много средств, а такой возможности не было.

– Что произошло такого, что вы решили обратиться в Фонд?

– Я часто бывал в Москве, и дойти до Цветного бульвара не составляло особых проблем. Решил сходить и спросить об условиях, возможностях. От их ответа зависела стратегия развития  интернет телеканала «ТелеТула»  – либо медленно и плавно, тогда мы уже купили одну любительскую камеру и дали команду всем журналистам изучить программу монтажа, либо чуть быстрее и в более правильном направлении.

- Вы тогда понимали, на что шли? Ведь деньги вы брали именно на пике обострений отношений США и России.

- Пика, конечно, еще не было. Опасения были, но беда в том, что в России для развития у региональных СМИ практически нет финансовых возможностей. Если ты получаешь большие деньги от региональных или муниципальных властей, то, скорее всего, перестаешь быть независимым. Так как за эти деньги обычно от тебя хотят, чтобы СМИ не касалосьмногих злободневных и актуальных тем.Остается только копировать победные релизы пресс-служб. Нас это точно не устраивает.

– Как вышли на них, как происходило знакомство?

– Ну, мы же в 21 веке живем, в Интернете легко можно было найти адрес их российского представительства (тогда компания называлась MDLF). Я позвонил, пришел и сказал, что есть такая история. Сам процесс длился не быстро у нас запрашивали документы, к нам ездили в гости сотрудники фонда, или они так представлялись, журналисты, в том числе и из-за рубежа, в общем, проверяли нас серьезно.

Сейчас анализирую и понимаю, что я был для них идеальным кандидатом: единственный собственник нескольких СМИ, опыт работы в западной компании, проблемы с региональными властями, независимая позиция и популярность СМИ в регионе.

– На тот момент вы знали, кто они и с чем их едят, так сказать?

– На тот момент я знал то, что прочитал, и то, что рассказывали коллеги. Знал, что Фонд западный, осуществляет кредитование российских СМИ. В ходе предварительных переговоров координатор Фонда говорила только правильные вещи: о том, что это поддержка, в то время, когда российская экономика только становится, и именно в этих условиях Фонд поддерживает независимые средства массовой информации. Изначально поддерживались газеты и компании где, покупалось оборудование для печати и для эфиров. И теперь они готовы попробовать что-то еще, потому что понимают, что мир поменялся.

– А что насчет независимости в отношениях с Фондом? Были ли какие-то спецусловия?

– До того момента, как мы договорились, все нравилось: мы – независимое СМИ, они именно таких поддерживают. И, безусловно, никаких специальных условий не было. Более того, Фонд обещал помочь всем, чем сможет. И у них в уставе, кстати записано, что они не могут вмешиваться в редакционную политику СМИ, которым помогают.

– Вы договорились. Произошло ли перечисление денег, и в каком объеме и куда вы их потратили?

– А вот не совсем перечислили. Вопросы у меня появились практически с самого начала. Мы подписали договор, он, с одной стороны, кабальный для СМИ, потому что там запрещено менять руководителей, главных редакторов – это все может привести к расторжению договора. Условий, по которым можно было разорвать контракт, – масса, и Фонд по сути в любой момент может потребовать досрочного погашения кредита. Но надо сказать, что деньги все мы не получили, из 100 000 долларов нам пришло только 80 000, и то не по графику. Это реально странная история, когда на вопрос «А где еще?» отвечают: «Ну как бы вот так». Ну т.е мы с вами понимаем, что есть бизнес-план, договор, но внятного ответа на поставленный вопрос я так и не услышал. И это, безусловно, заставило задуматься и более внимательно посмотреть на то, как работает Фонд в нашей стране.

– И вы посмотрели. Что увидели?

– На мой взгляд, MDIF– это так называемая softpower  – «мягкая сила», которая используется на территории нашей страны. А логика очень простая: региональным независимым СМИ обращаться некуда (Общественный Народный Фронт, который занимается сейчас региональными СМИ, появился не так давно), в большинстве своем их местные власти «прессуют», и ведь ничего не поменялось за десятки лет. Чиновники хотят, чтобы про них всегда писали так, как им надо. Когда начинаешь писать все как есть на самом деле, они (чиновники) расстраиваются и начинают вредить. Воевать с небольшими независимыми СМИ для региональной власти намного интереснее, чем поднимать экономику, потому что сдачи тебе дать не могут. Прессовать региональные СМИ многим комфортно: ты начальник, в твоем распоряжении большие ресурсы.  Поэтому региональные СМИ уязвимы, им нечем защититься. Плюс, безусловно, деньги, власть вполне может оказывать давление на клиентов, партнеров. Если развивать сайт еще можно из собственных доходов, то найти средства на запуск новых проектов уже намного сложнее.

– Итак, как «мягкая сила» проявлялась?

– Все очень просто. Изначально в договоре все разделено, собственник получает деньги на развитие, в нашем случае на стартап. С главным редактором работают отдельно и обязательно ему говорят: «Тебя никто не уволит» (это прописано в договоре) – и это хорошая мотивация. Главных редакторов различных СМИ часто собирают под благовидными предлогами обучения. И надо сказать, что обучение там действительно происходит, приезжают разного рода специалисты из-за рубежа и рассказывают, куда движется индустрия Интернета.

Но параллельно происходит неформальное общение, которое бы я как раз и охарактеризовал как softpower – когда перед семинаром могут собрать и сказать: «Мы гордимся вами, мы понимаем, как тяжело работать в этой стране». Через какое-то время могут сказать: «А вы читали на таком-то сайте расследование, это беспредел, а что там у вас в регионах?» Или пытались более мягко и индивидуально влиять помещая в среду общения в которой уже выработалось те или иные взгляды. А теперь представьте, что все это происходило на протяжении нескольких лет. Ведь обычно кредиты выдавались на 10-25 лет.У меня была история, когда в 2013 году мы взяли интервью у организатора «Русского марша» Виталия Горюнова. И меня попытались убедить, что это не очень хорошо, охарактеризовали в Фонде участников Марша как нацистов, хотя на самом деле они националисты. Но мне все равно попытались доказать, что нехорошо было публиковать данное интервью без осуждения: «Вы как журналист, наверное, правы, но у нас есть экспертный совет, там за океаном, который может оценить этот поступок очень негативно, и мы даже можем с вами порвать все отношения». Т.е тебе не говорят, пиши про то, что власть плохая или власть хорошая, тебя просто направляют.Если все это сложить, то однозначно получается так, что Фонд на территории России выстроил партнерство с региональными СМИ, задавая нужный вектор. 

 Я бы его охарактеризовал как формирование резко негативного отношения к государству.

Если смотреть на это с высоты, то попытка влияния на тебя заметна, а когда ты находишься внутри, все происходящее кажется логичным. Более того, руководитель Фонда Вероника Дмитриева активно участвовала и в политической жизни, т.е она ходила на митинги, а потом об этом рассказывала. Влияла ли она на клиентов? Безусловно! Но опять же все мягко, без принуждения.

Здесь еще история вот в чем. Знаю, что Фонд достаточно легко перекредитовывал СМИ. То есть собственник получал: а) длинные деньги, которые он не мог бы получить в своей стране; б) отсутствие залога; в) низкий процент; г) плюс обучение д) редакция получала постоянный почет и восхищение от коллег.

– Ну и когда вы посмотрели на все сверху?

Моя позиция как журналиста - мы всегда НАД схваткой – наша задача осветить. Мы не протестуем, мы должны выслушать обе стороны и рассказать людям как есть все на самом деле. Мы освещаем события, которые происходят в регионе, события бывают и негативными – задача власти реагировать на эти проблемы, если она не реагирует, значит плохо работает, если реагирует и решает, значит хорошо, если проблем вообще нет, то идеально. Фонд же на мой взгляд формирует позицию резко негативного отношения ко всем органам власти.

Работая в СМИ в разных ипостасях, я четко вижу, когда на меня пытаются влиять, так как влиять пытаются постоянно.  С о временем так же стало понятно, что  Фонд –это не финансовая организация, потому что с финансами у них там просто полный бардак. Соответственно, давайте порассуждаем: если это была только финансовая организация, которая помогает СМИ, и сотрудники Фонда просто проявляли бы какую-то инициативу (это могла бы быть их частная инициатива) – это одно дело. А когда все, что касается финансов Фонда, находится в непонятной ситуации – это совершенно другое дело. Не было той структурности, которую мы можем видеть в работе обычного банка или любого иного финансового учреждения. Значит, история с влиянием на региональные СМИ, на мой взгляд, это и есть цель Фонда.

– Полностью погасили кредит?

– Нет, когда все стало понятно, и значительная часть была выплачена, я подписал письмо, отправил аудиторам Фонда претензию о том, что не соблюдаются условия договора: деньги перечислили не в полном объеме и не вовремя. И второе, на мой взгляд, сотрудники Фонда активно влияют на редакционную политику. Через некоторое время я получил предложение по пролонгации договора, где основное тело кредита предложили начать гасить в 2017 году. Мы проигнорировали данное предложение Фонда – и дальше тишина. Прошло девять месяцев, и ситуация следующая: мы не платим по кредиту, и на нас не подают в суд. Мы готовы к суду, мы с удовольствием поставим эти вопросы, и процесс сделаем публичным. Но реакции  от Фонда нет по сей день, и нам пришлось обратиться в федеральные СМИ.

В итоге, чего вы ожидаете от освещения такой глобальной проблемы региональных СМИ?

– Представьте, что когда я последний раз был у них в офисе на Цветном бульваре, то мне в открытую сотрудники фонда, с которыми я общался 5 лет и которые представлялись все это время сотрудниками MDIF, сказали, что они вообще не представители фонда, они вообще посредники, так как в таком статусе  теперь проще работать в этой стране. Когда же я попросил юридическое обоснование работы фонда в России, мне прислали тезисы, но попросили никому не показывать письмо. 

- Многие сейчас называют ваше выступление на НТВ некой «исповедью», чтобы не выплачивать кредит в 100 000 долларов. Вы на это что можете сказать? Причина только в деньгах, или было еще что-то?

- Деньги мы перестали платить в апреле 2015 года. Цель была – публичный суд с фондом. На мой взгляд, фонд нарушает принципы, которые указаны в его уставе, а также нарушает законодательство нашей страны, пытаясь вмешиваться в редакционную политику СМИ, которые попались в кредитные сети. То, что фонд почти год не подает на нас в суд, на мой взгляд, только подтверждает его сомнительную сущность.

- В чем ваша выгода «вскрыться» именно сейчас?

- Я искал выход на федеральные СМИ для того, чтобы предать огласке механизмы  работы Фонда на территории нашей страны. Ведь на нашем месте могут оказаться и другие средства массовой информации.

- Сейчас какую реакцию видите со стороны своих близких, знакомых на то, что вы сотрудничали с американским фондом?

- Честно говоря, ожидал 50% на 50%, а оказалось, что подавляющее большинство одобрительно отнеслось к тому, что мы сказали,нет  на попытки  влиять на редакционную политику ИА «Тульские новости». Был приятно удивлен.

- А люди, с которыми вы сотрудничаете, политики, как отреагировали? Есть ли те, кто в корне не понял ваши действия, и сейчас вас осуждают?

- Осуждение я сейчас вижу, скорее, со стороны ряда СМИ и организаций, но тут можно ответить конкретно. Вот «Новая газета». Сразу после программы ее журналист пишет, что я разоблачил фонд и вступил в ОНФ. Я даже успел написать у себя в «Твиттере», что приятно узнавать новости о себе, но чуть позже понял, к чему вели журналисты. Действительно, 6 лет назад я возглавлял тульское отделение общероссийской общественной организации «Деловая России», которая вошла в ОНФ.  Помню, что когда рассказал об этом сотрудникам MDIF, то привел их в сильное замешательство. Они говорили, что политическая деятельность может стать причиной досрочного прекращения договора займа, а мои аргументы о том, что ОНФ – общественная организация, услышаны не были. Еле успокоил. Так вот, практически все, думаю, забыли о моем вступлении в ОНФ, а журналист «Новой газеты» вспомнил или кто-то ему рассказал.

- Как вы думаете, история с MDIF скажется на работе ваших СМИ, ведь это ни много ни мало три региона, и наверняка найдутся те, кто захочет «навредить».

- Уверен, что тот, кто захочет разобраться в ситуации, разберется и сделает правильные выводы. Пока именно так и происходит.

- Почему вы не побоялись ввязаться в эту историю, зная о натянутых отношениях нашей страны с США, не боялись, что Большой брат все видит, и «Тульские новости» попадут под раздачу?

- Когда я работал журналистом, то специализировался на журналистских расследованиях. Поэтому сотрудничество с MDIF изначально выглядело как выигрышное с любой стороны. Либо получу финансирование и на практике получится убедиться в том, что цели у подобных фондов благие, либо получится отличное журналистское расследование. Вот у НТВ получилось. Роман Игонин, который сделал программу, отлично справился. Кстати, Роман долгое время работал в Туле на «Плюс12». Я не увидел в программе серьезных ошибок или неточностей, а резкая реакция на программу – это, знаете, как безусловный рефлекс тех людей, которых задели за живое, вскрыв правду.

- Жалеете, что обратились в фонд?

Бизнес, а тем более бизнес в СМИ – это постоянное развитие. Я лишь искал возможности развивать свой бизнес, поэтому ни о чем не жалею. Как только мне стало понятно, чем занимается фонд на территории России, я сразу занялся поиском возможностей предать это огласке. Я считаю, что русский журналист Родину не продает.