30 октября 1941 года при обороне Тулы погиб  Григорий Волнянский

30 октября 1941 года при обороне Тулы погиб лейтенант, командир огневого взвода 6-ой защитной батареи 732-го зенитно-артиллерийского полка противовоздушной обороны Григорий Матвеевич Волнянский, пишут "Бренды России".

Так, 30 октября 1941 года в 6:30 заслон из двух зенитных 85-мм орудий, которым командовал Волнянский, принял бой с атаковавшими Тулу со стороны Орловского шоссе танками армии Гейнца Гудериана в количестве до 50 машин. В двух атаках было подбито 14 немецких танков, остальные отступили — немцы не смогли прорваться в Тулу, ключевой южный рубеж обороны Москвы.

Многие зенитчики были убиты или ранены — некоторые танки подошли на 50-70 метров, обстреливая расчеты зениток. Сам Волнянский погиб во время второй атаки танков в 8:50 30 октября. За этот бой он был посмертно награжден Орденом Ленина, в 1977 году зачислен навечно в списки первой батареи первого дивизиона войсковой части 51025.

**

Немцы пошли на Тулу с рассветом 30 октября, лишь только начал рассеиваться утренний туман, со стороны Орловского и Сталиногорского (Новомосковского) шоссе. Этот день, когда пал смертью храбрых, так и не насладившийся в полной мере жизнью молодой парень Гриша Волнянский, пожалуй, стал ключевым в обороне города. Враг беспрестанно атаковал с раннего утра и до позднего вечера, а всех защитников с южного направления тогда было — полк чекистов с одной стороны шоссе и рабочее ополчение с другой. Атаки немецких танков сдерживали орудия 732-го зенитно-артиллерийского полка, стоявшие отчасти в укрытиях, а отчасти, как у двадцатилетнего лейтенанта Волнянского, для лобовой атаки – по выражению политрука Михаила Сизова, «в ровиках», фактически смертники. Не бежавшие, не нывшие относительно выпавшей на их долю участи, не отсиживавшиеся в железнодорожной будке, а мужественно сражавшиеся весь этот кошмарный день.

Вот что вспоминает о том утре Валентин Иванович Пудовеев, в то время — двенадцатилетний подросток. Его дом стоял совсем рядом с Орловским шоссе, где стойко сражались расчеты Волнянского и Сизова: 

«Когда командира зенитного заслона Г. Волнянского инструктировали в штабе обороны города Тулы, ему наверняка показали схему укрепрайона в зоне предполагаемой первой атаки немцев. Не мог он не знать расположения полей наших противотанковых и противопехотных мин. С большой долей уверенности можно предположить, знал он и о минировании правой стороны Орловского шоссе от съезда к воротам кирпичного завода имени «12 Октября». Левая сторона шоссе была надежно защищена от танков глубоким оврагом, тянувшимся почти до Воронежского шоссе.

Когда в 6 часов 30 минут синяя ракета, выпущенная нашими разведчиками из района Зеленстроя, оповестила оборону о продвижении немецких танков, Волнянский наверняка ожидал первых их подрывов на минах. Однако танки свободно шли через минное поле. Это обстоятельство не могло не повлиять на нервозность наших зенитчиков, которые дали несколько промахов, обнаружив себя вспышками выстрелов в утренней темноте. По светящимся трассерам зенитных орудий Волнянский откорректировал прицелы орудий. Первый танк был подбит в 300 метрах от расположения зенитной батареи. Но сразу же на наши позиции обрушился шквал артиллерийского, минометного и пулеметного огня. Немецкие танки двигались по булыжному шоссе и маневрировали, стараясь увернуться от зенитного огня, и потому стреляли не прицельно. Завесу огня создавали перед нами немецкие минометы и пушки, которые вели огонь с Зеленстроя, Басово, «Подземгаза», Ивановских дач. 

В атаке участвовали танки типа PzKp1W трех модификаций — E, F, G выпуска 1940-41 годов. Вес этих машин достигал 21 тонны, толщина лобовой брони и передней части башни — 25-30 мм, задняя часть башни и боковая — 15-20 мм, днище — 10 мм. Максимальная скорость — 40 км/час, запас топлива на 250 километров. Танки были вооружены одной пушкой калибра 42-50 мм и тремя пулеметами калибра 7,92 мм. В боезапас входило 99 выстрелов и 2500 патронов. Вся эта бронированная армада беспрестанно стреляла, создавая невообразимый грохот. Волнянскому приходилось подавать команды не голосом, а жестами, выпрямившись во весь рост, чтобы его видели наводчики зениток. 

Один вопрос постоянно мучил меня: почему не сработали мины? Читая воспоминания очевидцев о первом бое под Тулой, я ни в одном из них не встречал упоминания об этом. Наконец, после долгих размышлений, у меня появилась более-менее правдоподобная версия. 28-29 октября подразделение саперов минировало основное шоссе и правую его сторону. Но, видимо, получили приказ — мины на боевой взвод не ставить, пока не последует команда сверху. Полагаю, это можно объяснить тем, что с Косой Горы ожидался подход наших отступающих частей: остатков артиллерии, живой силы…

В поддержку этой версии говорит и тот факт, что для постановки мин на боевой взвод оставили двух саперов. Но дальше события развивались трагичным и непонятным образом — саперы, получившие, наконец, команду ставить взрыватели, погибли: либо от взрыва чьей-то гранаты, либо подорвавшись на собственной мине. Это случилось после обеда 29 октября. Рабочие кирпичного завода и бойцы рабочего полка похоронили саперов у плакучей ивы на правой стороне Орловского шоссе. 

Возникает вопрос: почему не прислали других саперов, тем более, что за ночь с 29 на 30 октября со стороны Косой Горы подошло несколько раненых бойцов да трое верховых на лошадях? Как оказалось, вся наша техника — тягачи, автомобили, артиллерия — были брошены на пути танкового прорыва немцев от Мценска к Туле… Может быть, гибель саперов чей-то злой умысел и кто-то из высокого командования подыграл немцам? К сожалению, этот эпизод так и остался непроясненным до сих пор…»

По воспоминаниям Сизова, разгоряченный боем Волнянский командовал организованно, без растерянности. Хотя даже дышать временами было трудно из-за дыма и гари беспрестанно раздававшихся взрывов. Двигались танки группами с интервалом 500-600 метров. Стреляли наугад, так как осевший туман еще прикрывал передний край обороны. Первая атака была отбита, немцы отошли, оставив восемь подбитых танков. 

«Наступила пауза. Я достал кисет. Восемь огрубелых, закопченных в пороховом дыму рук жадно протянулись к махорке. Необычайно сладок показался бойцам ее дым после жаркой схватки. Но передышка была короткой. Не успели мы докурить «козьи ножки», как немцы возобновили атаки». 

И вновь — слово В.И. Пудовееву: 

«Шоссе до поселка Басово просматривалось отлично. По его обочинам, слева и справа, стояли столбы трамвайной электросети и телеграфные укрепленные на четверть в высоту кусками трамвайных рельсов. Эти столбы представляли помеху для фланговых выстрелов — трудно было артиллеристам совместить промежуток между столбами и быстро двигающийся, «рыскающий» танк. Что и отразилось на третьей танковой атаке. В тот день соединение из 15-20 танков спряталось за корпусом кирпичного завода. Перестроившись, они на предельной скорости, плотным строем, выскочили из засады, повернули к зениткам, прикрывая три отставших машины, чтобы их не заметили зенитчики. Тройка танков на предельной скорости неслась к механическому институту. Вскоре один из трех танков наскочил на мину недалеко от противотанкового рва. Зенитчики заметили танки, развернули стволы орудий на 90 градусов и подбили одну машину, с другой сорвали гусеницу. Уткнувшись в землю, танк открыл прицельный огонь по артиллеристам — с его позиций расположение наших орудий отлично просматривалось. Были легко ранены несколько наших бойцов. Метким выстрелом танк подбили… Тем временем основная группа немецких танков оказалась на расстоянии 50-70 метров от наших орудийных расчетов. Только невероятными усилиями им удалось отбросить немцев, подбив при этом три танка». 

М. Сизов также вспоминал:

«В строю оставалось все меньше и меньше бойцов. Погиб наводчик Беспалов, тяжело ранило ефрейтора Сиренко. После взрыва вражеского снаряда упал у орудия лейтенант Волнянский. Термитный снаряд разорвался вблизи одного нашего орудия. Его осколок сразил ефрейтора Никитенко. Позицию потрясло несколько мощных взрывов. Это взорвались ящики с боеприпасами.  Вместе с Волокитиным и Шейко мы вынесли в безопасное место выбывших из строя бойцов. Евдокимов перевязал им раны. Минутная передышка, и мы снова ведем огонь теперь уже из одного раскаленного орудия. Вдруг над огневой позицией разорвалась немецкая граната. Тяжело ранен подносчик снарядов, рассекло ногу трубочному. Еще взрыв, и в сторону полетел прицел. 

— Все кончено, — прохрипел заряжающий Волокиткин. Взрывной волной его и меня отбросило на край ровика». 

Но зенитчики выполнили поставленную перед ними задачу — враг не прошел. Самонадеянным гитлеровцам не удалось преодолеть это, казалось бы, потешное препятствие для такой силищи. Со стороны Орловского шоссе атака велась силами до 50 танков – против двух зенитных расчетов… Практически все зенитчики были ранены, многие убиты. Сизов, по воспоминаниям его жены Любови Николаевны, после того, как был отброшен взрывной волной, потерял на время слух. Волнянский погиб уже во время второй атаки гитлеровцев (что подтверждается и датой гибели в наградном листе – 8.50 утра), после чего Михаил Сизов, сам попросившийся именно на этот участок, принял на себя командование. Такой вот нетипичный для современного представления политрук Сизов, не прятавшийся за чужими спинами, не подслушивавший, кто чего не так сказал, а сражавшийся бок о бок с героями двух орудийных расчетов. 

Михаил Иванович Сизов — уроженец Московской области — Бронницкого уезда, будущего Раменского района. Успел повоевать еще в гражданскую, а с тридцатых годов, получив распределение после окончания Подольской школы продвижения на шахту в поселок Шварц судьба связала его с тульской землей. Работал в совхозе Стубленка Болоховского района, потом в Болохово на шахте — недолго, правда. Уже через два месяца попал в аварию, долго лечился. Однако на Финскую войну был призван — комиссаром, поскольку уже имел опыт работы и секретарем парткома, председателем шахткома, и, после аварии, председателем местного Осоавиахима. В составе 732-го зенитно-артиллерийского полка дошел до Германии, а после окончания войны жил в Туле, работал в Центральном универмаге — который на перекрестке Советской и Коминтерна. Умер 17 мая 1977 года. 

Есть расхождение относительно числа подбитых зенитчиками Волнянского танков. Иногда почему-то приводится цифра в тринадцать танков. Между тем как в документах указано, что шестой батареей было подбито четырнадцать немецких танков. Хотя, тринадцать — четырнадцать, это не меняет сути. Хваленый Гудериан так и не смог преодолеть силы духа горстки героев, ценой своих жизней остановивших врага. А может, даже решивших судьбу всей обороны Тулы. Прорвись немцы со стороны Орловского шоссе, и все могло быть по-другому. 

Из журнала боевых действий 732-го зенитно-артиллерийского полка противовоздушной обороны: «В 6 часов 50 минут утра 30 октября 1941 года танки противника волнами устремились к городу, пытаясь пройти огонь и ворваться в город, но все попытки фашистской гадины сломить сопротивление защитников города Тулы ни к чему не привели. Весь день продолжался неравный бой, из которого зенитчики вышли победителями. Особенно отличились расчеты 6-й батареи, которой командовали лейтенант Волнянский и комиссар батареи политрук Сизов. Они уничтожили 14 танков и сорвали план прорыва в город по Орловскому шоссе. Образцы стойкости и самоотверженности также показали расчеты 10-й батареи под командованием лейтенанта Милованова и младшего политрука Белка. Своей стрельбой они подбили 4 танка и не дали возможности танкам противника пройти в город по дороге со стадиона «Пищевик» и поселка Красный Перекоп». 

Григорий Волнянский по нынешним понятиям иностранец — он родился на Украине, 15 февраля 1921 года в селе Глинском Сумской области. Похоронен на тульском Всехсвятском кладбище 31 октября 1941 года. 

Григорий Волнянский посмертно награждён орденом Ленина. С 1972 года Механический переулок города Тулы назван улицей Волнянского. В 1980 году к 35-й годовщине победы в Великой Отечественной войне на проспекте Ленина, между домами № 115 и № 113, где находится перекрёсток с улицей Волнянского, установлен памятный знак «Здесь проходил передний край обороны Тулы».